И могла. И молила небеса до утра.
Все не верила и гром гремел в облака.
и куда же еще, господа?
Кто-то скажет сюда-сюда...
ты обернешься в толпе, не дыша.
Замирая от пустоты.
И всех унесет волна, а точнее
глыбы войны. И опять что-то станет
скрипеть — только рукописи сожги...
крохи хлеба поднять с земли,
крохи совести — изнутри.
Цифрой семь со свечой во тьме
ты пройдешь, разнося еду.
Все равны пред вратами судьбы.
У всех потребности есть и права.
А какие у нас обязанности растоптали
уже навсегда. Не знаем заповедей и не ведаем
что творим, помоги и помилуй, Господи,
как глаза нам свои оживить.
Все темно, все твердо и мертво.
И царит лишь запах солдатских сапог
как же искуситель так смог
слишком зайти глубоко.
Долгое время жаждем и терпим одного его.
Крохи хлеба поднять
и построиться в ряд
крохи совести с того света забрать
и воевать... воевать... воевать