история шестая Светлана и Александр
Шум дождя за окном настраивал на спокойный рабочий ритм. Сидя спиной к окнам за которыми бушевала стихия, молодая женщина, стараясь вслушиваться в бьющие за приоткрытой форточкой по подоконнику капли, заканчивала на компьютере набор последнего реферата к научной конференции. Дело формулирования отчета и стучания по клавишам было для неё нельзя сказать — нелюбимым, но монотонным и рутинным, и хотелось посему завершить поскорее. Причем то, что дождь, только прибавлял в это время в силе и громкости капели, нравилось своим внешним задаваемым ритмом, пальчики оттого прыгали по клавиатуре в такт его перестуку все проворнее и проворнее. Вдруг, дверь в кабинет отворилась и, стряхивая зонт, вошла коллега, начальник одного из отделов, на что женщина, оторвавшись от своих занятий, в который раз отметила, как замечательно похорошела вошедшая девушка за время отсутствия, еще больше постройнела, втянула в осинку талию, оголённые до середины бедра ножки, видно, подтонировала нездешним солнышком.
— Добрый день, Светлана Аркадьевна, такой дождь, — прокомментировала вошедшая погоду за окном, — Хорошо, что догадалась одеть ботинки.
И Света непроизвольно опустила глаза на обувь. Да, всё в тон основному наряду — ботики были красного приглушенного цвета, с небольшими коричневыми пятнышками, имитируя кожу какого-то экзотического животного. Свете давно приходило в голову, что девушке явно повезло на поклонника — на их зарплату так было не одеться, и, пользуясь тем, что старше на десяток лет, она ответила на ты:
— Здравствуй, Наташа. Выглядишь просто исключительно, как обычно, тебе даже непогода к лицу. Может быть снова Египет пошёл на пользу?
Комплимент сотрудница встретила как обычно с сознанием, что заслужила, с одной стороны — внешностью боги не обидели, а со второй — с годами из того несколько сероватого мышонка, каким была, пришедшая к ним впервые сразу после своего экономического вуза девушка, и этим обращающим на себя внимание в любой компании женским началом лежит пропасть. И, машинально бросив взгляд в зеркало на соседней стене, к своему огорчению Света поняла — а она-то только уже и стареет, не по дням, а по часам, как говорилось в одной сказке про живую и мёртвую воду. Чем больше пьет она из своего источника, тем печальнее и непригляднее результат. Уже и уступать место перестали в транспорте, и пропускать вперед в дверях магазинов, и в целом возраст как-то резко даёт о себе знать, наступая по всем фронтам. Казалось бы, давно ли могла так же открыть коленки и пройтись по улице. И вот в мгновение ока получалось — давно. В другой жизни, когда ещё была человеком. Сказки, ведь, не всегда имеют хороший конец, особенно если ты не главная героиня, а так нечто побочное, то есть, скорее всего - незаконнорожденное. « Пусть тебе приснится Пальма Де Майорка» — как пел когда-то один бородач.
— Ты видимо где-то подхватила очередную порцию солнышка? — Света никак не может огорчаться из-за своих неурядиц на девушку, поэтому голос абсолютно искренен в своем любопытстве и дружелюбии.
Польщенная высокой оценкой своих качеств Наташа задерживается в кабинете Светланы Аркадьевны.
— Да мы были на международной конференции в Красноярске. Там стояла удивительная погода, нас принимали в местном санатории, и после заседаний — вода, катамараны, шашлыки на природе, так замечательно, народ исключительно интеллигентный и обаятельный, иностранцы просто преприятнейшие люди, — Наташа сияла и была вне себя от счастья.
— А на какую тему позволь спросить прошёл симпозиум? — глаза спрашивающей несколько сузились от неожиданной информации.
— По поводу повышения сопротивляемости организма человека воздействию радиации. Я выступала с докладом по экспериментальным данным, полученным в исследованиях повышения потенции у мужчин, как побочном эффекте при назначении пациентам экстракта из вешенки, — девушка уже присела на стул перед офисным столом Светы и, сбросив легкий коротенький пиджачок-болеро, вводила коллегу в курс дела.
— У тебя был целый доклад? Когда же ты его подготовила? Если это серьезное мероприятие, — Свету, вдруг начало подташнивать, но она старалась не подавать вида, что-то не так.
— Нет, конечно. Я была содокладчиком Александра Игоревича. Это только часть из его доклада, для большей убедительности он мне выделил этот материал. Нашими данными и темой заинтересовались японские представители — так что не за горами налаживание связей с тамошними производителями, как мне по секрету сказал Александр Игоревич, это очень, разумеется, перспективно и для всех, ну и для меня лично, но это пока между нами. Противодействие последствиям техногенных катастроф такого плана — это верный конёк в бизнесе особенно с нашими эксклюзивными предложениями. Так примерно там говорилась. Да и потом в прениях по докладу удобнее участвовать вдвоём. Я как женщина отвлекаю на себя внимание оппонентов, и создаю, как говорится микроклимат, — Наташа горела ещё этой поездкой и была говорлива, а Светлана, по всему судя, была первой её слушательницей, отчего девушке по всей вероятности не терпелось кому-то рассказать о новостях.
— И часто приходится создавать? — Света не сдержалась — несколько язвительно.
Наташа, как натура крайне ранимая и уязвимая, тут же непроизвольно вспыхнула. Она очень болезненно относилась к своему Я. И сейчас, почувствовав со стороны Светланы Аркадьевны нескрываемую нотку чего-то сродни ехидству – она внутренне вся напряглась. На что Света вспомнила, как когда-то еще на заре начала их совместной работы, случайно обратилась к девушке : Наташка — последовала столь красноречивая отповедь: не меньше, чем Наталья Анатольевна, если уж тяжело произнести одно имя Наталья. Сейчас видимо был случай чем-то сродни этой давно забытой неприятной сцене. Но теперь, помимо задетого самолюбия знающей себе цену молодой сотрудницы, ещё было затронуто достоинство Светы. Хотя сидящей перед ней девушке сие и было видимо невдомёк. Она, что-то там пролепетала о срочной работе и ушла в свой кабинет.
Оставшись в одиночестве, Светлана набрала воды в чайник, бросив так и не дописанную срочную работу, заварила себе азербайджанский крепкий чай с лимоном. Пересела, так чтобы видеть улицу за окнами, и, отпивая из чашки небольшими глотками, стала наблюдать за птицами, нахохлившимися от сырости на карнизах соседнего здания. Работать не хотелось. Радиация, которую она представляла в виде огромного спрута, вытягивающего свои конечности все дальше в пространство, наподобие раковой опухоли, от которой умерло несколько её близких родственников, стала ей неожиданно представляться тенью за собственной спиной.
Она очень любила между делом и чтением специальной литературы отвлекаться старыми забытыми детскими книжками, разбросанными по полками ящикам столов. Вот допустим Грин. Только не те поднадоевшие и затертые до дыр алые паруса, в которые и ветер уже, видимо, дует как в прорехи. Скорее —Бегущая по волнам, с темя эфемерными созданиями. Одна из которых все ж таки пошла по водам, по морским волнам — Фрези. То есть если очень-очень хочешь — то сможешь. Так Светик думала в детстве. Но теперь к ней лицом стояла — Дези. Дезинформация — информация. И из всего вышесказанного следовало: это даже не конец — это просто фиаско. Светлана неспешно сопоставляла факты. Постепенно её аналитический холодный ум привел всю эту картинку к завершённому состоянию. Нет, она не негодовала, она не плакала над неудавшейся карьерой, на которую так рассчитывала, она была морально убита. Её работа, которая отняла столько сил, которая дала о себе знать ревматизмом ног и осложнением на легкие после воспаления, подхваченного ею в том бывшем выведенным из употребления за ненадобностью бомбоубежище, которое она переоборудовала под цех по выращиванию экспериментального материала: в подвешенных к потолочным крючкам полиэтиленовых сетках с питательной смесью — грибов вешенок. Им требовалась определенная влажность, температура, режим питания — до всего женщина доходила опытным путем, пропадая там дни и ночи. А микроклимат бывший для грибов живительным, для человека, особенно пропадающего там с рассвета до заката — оказывался если и не губительным, то мало здоровым. Та же самая живая и мёртвая вода — ничего не даётся даром. Потом ещё сырье требовалось превратить в экстракт, проверить степень и направление его воздействия на организм человека. И она проверяла на себе, на знакомых — своеобразных добровольцах. Все шло, как тогда казалось безнадежно долго. От первых посевов спор до первых анализов, подтверждающих снижение уровня радиации в организме. Ну, и как побочный эффект — повышение потенции, по которой в первую очередь, болезненнее всего для мужнин била невидимая стрела детей Урана.
Постепенно, понимая, что в одиночку такой пласт ей не поднять, Светлана по совету своей знакомой Маргариты Львовны, женщины имеющей связи во властных структурах, и занимавшейся инвестиционным проектированием, заключавшимся как раз в своеобразном сводничестве разработчиков технологий с потенциальными инвесторами, вышла на Каравайного.
Александр Игоревич не на шутку заинтересовался предлагаемой темой, да и самой разработчицей. И дело приняло совсем иной оборот. Можно сказать, они нашли друг друга — как казалось Свете, еще недавно совершенно в одиночку бившейся с тенями своего детища. Она в последнее время готовила много исследовательских программ подтверждающих, что полученные ею первоначальные результаты не случайность, а естественный потенциал природы, дающий человеку возможность противостоять нездоровой окружающей среде и патологии, вызываемой противодействием необузданных природных сил, вступивших с человечеством в схватку. А что это сеча не на жизнь, а на смерть. Света, как много всестороннее изучавшая проблему, была уверена однозначно. И вот итог её многолетней деятельности разбился о коленки очаровательной девушки, может быть не менее достойной всего в этом мире, но что это меняло для Светланы лично. Её чадо благополучно перекочевала на другие пути и убыло, не оставив прощального письма.
Света не пошла, выяснять отношения к Каравайному. Это было невозможным, понимая, что ничего доказать нельзя. Раз уж он ведет игру только от своего лица, да, надо понимать, лица своей любовницы — дело проигрышное по своей сути. Вместо этого визита Света, предварительно договорившись по телефону, направилась на встречу с Маргаритой Львовной. Та приняла её у себя в кабинете. Огромном овальном с длинной застекленной зеркальными стеклами стеной, выходящем на проспект. Дождь, не прекращавшийся с утра, и в этом просторном светлом помещении для конференций давал о себе знать, стекая по витринам-окнам долгими-долгими струйками. Струйки змеились, перебегая от капли к капле и падали с третьего этажа на асфальт внизу. Это всё Света непроизвольно отметила, стоя лицом к городу, к этим дрожащим разномастным зонтам, плывущим по тротуарам, автомобилям, бросающим в разные стороны шлейфы брызг, отблесками красного и зеленого, расплывающимся в лужах от светофорных сигналов. За Светиной спиной Маргарита готовила кофе, которое они предпочли чаю, и аромат его пленительно витал по залу. Слегка звякала посуда под руками хозяйки, накрывавшей небольшой сервировочный столик рядом со столом для заседаний.
— Всё готово — садимся, — гулко раздалось в просторном кабинете, умеющем соответствующую акустику для усиления голоса, Маргаритино приглашение.
Светлана повернулась. «Как в лучших домах Парижа и Лондона» — улыбнулась она про себя . Это не было целью угодить гостье — это было многолетней привычкой сервировать стол в соответствии с установленным этикетом. Когда беседа от общей скатилась постепенно к цели визита, Света почувствовала в воздухе лёгкое напряжение. Поэтому душу изливать не стала: в конце концов, их связывал только бизнес — ничего личного. Выслушав посетительницу и изо всех сил стараясь оставаться равнодушной, Маргарита Львовна предложила по такому случаю добавить по капельке ликера — для разрядки и борьбы с промозглостью погоды. Светлана не возражала. Действительно хмель её взбодрил, но при этом настроил еще обречённее. Жизнь преподносит различные сюрпризы — так примерно стала формироваться тема беседы. «В конце концов, каждый смиряется», — стало приходить в голову изречение специалистов по психологии, на которую делали такой упор все современные информационные порталы. Этого по всей вероятности Марго, как называли хозяйку кабинета близкие знакомые, и добивалась. Она прошлась к окну и посмотрела на ту же картину городского дождливого летнего дня. Постучала кончиками ноготков по зеркальным стёклам какой-то мотив и заговорила. Собственно за этим Светлана и пришла. Ей нужен был взгляд на происходящее со стороны.
— Дорогая моя, наш с тобой возраст сама понимаешь, — начала Маргарита, явно льстя в своем понимании этой мало ухоженной собеседнице, потому как она давала сто очков вперёд — её и радом не поставить с этой погрузневшей, дешево выглядящей женщиной. «А ведь мы одногодки, — печально констатировала Света, — но разница на лицо» Стройная в своем темном элегантном брючном костюме фигурка хозяйки смотрелась на фоне оконного проёма, казавшегося со Светиного места слегка затемненным, ничуть не хуже Наташиной. Разве что светлые волосы у этой дамы были уложены с напускной небрежностью, в отличие от длинных ровных прядей её двойника. Да десть лет это не фатально, а экспериментально. У Наты и Марго десять лет разницы в возрасте были снивелированы достойными доходами от жизнедеятельности, вотличае от запущенного полурабского Светиного существования. Поэтому все всё должны были понимать, чтобы где-то прибыло, нужно, чтобы откуда-то убыло. Она понимала. Вот только трудно было это осознать и принять.
— Александр Игоревич и должен был бы иметь с этого вложения девиденты. Согласись, тебе в его компании стало намного проще работать. И дело пошло как по маслу. Результаты естественно не заставили себя ждать — и кто-то из вас должен был представлять дело на международной арене, так сказать, продукт требует рекламы. И не мне тебя учить, что в интересах дела роли обычно распределяются в соответствии в целью: в данном случае кпд вашего проекта — это сумма технологий. Твоих наработок. Твоих же материалов, так как кто лучше тебя изложит мысль, блуждающую по твоей светлой головке, — Марго взяла паузу, а Светик подумала: «Да, головку хвалили действительно часто. И именно такой тавтологией: Светлая головка Светланы. В целом и волосы она любила на пару тонов красить светлее своих настоящих. Так что свет свету, как когда-то мир миру. Но только не за горами время, когда и осветлять будет не нужно — сколь они уже стали седыми. А светлая головка приказала долго жить вместе с несветлой жизнью, постепенно съехав к этой бесформенной тетке в необъятных юбках и кофтах.» Да, сегодня был далеко не её день. Хорошо, что она не пошла к Каравайному, а может поставить себя на место сама, здесь под гуляющий лёгким эхом менторский тон Маргариты Львовны.
Та, видимо собравшись с мыслями, продолжила:
— Ты хочешь сказать, что могла бы сама довести до такого уровня свои разработки. Это же глупость, согласись. Кто бы знал о твоих мыслях вообще. Кому это интересно? Ты подумай, сколько начинаний погибло в этом хаосе, в этих брошенных научных институтах, закрытых лабораториях, распущенных бюро. А у тебя возник своего рода шанс — заниматься любимым делом и при этом получать за него зарплату. Согласись, когда ты пришла в его компанию, и думать не думала, что когда-то приревнуешь его к молоденькой интересной девушке. А почему это он должен был вести отшельнический образ жизни, если у него есть возможность — получить своё? Я видела эту его протеже — вполне достойный выбор. Тебе тут, сколько осталось — всего ничего. А у той впереди как минимум твои десять лет. Согласись. Ты не можешь вдруг стать злобной ревнивой супругой. У тебя нет на это никаких прав. Ты ж ему, как говорится, наёмный работник и ничего более. Отработала своё, и до свидания. Он мог свои деньги может ещё удачнее вложить. Деньги, дорогуша, деньги — это начало и конец счастья, любви, веры, надежды. Да тут за потёртый наш рубль, тебя могут и обесчестить, и раздеть, и лишить жизни. А здесь же — сумма. Понимаешь ты это — сумма сумм. Они (голос Марго дрогнул) имеют на это право. Это из их карманов идёт оплата всё этот ваш мозговой штурм.
Видимо, Маргарита Львовна по-своему выдохлась. А возможно, она сказала всё, что хотела. Одно только Светлана поняла сейчас безоговорочно — Марго была готова к такому повороту событий и видимо заранее обдумала свою позицию. Они выпили еще по чашке кофе с ликером. Слегка пожурили лето этого года. Тема основного диалога по всей вероятности считалась оконченной.
— Ты считаешь, что, такие как я, обречены всю жизнь работать на того парня или девушку с длинными ножками, у которой есть соответствующий орган для доставки удовольствия в определённые мозговые точки? — Света уже стояла в пол-оборота у двери кабинета, и теперь её голос бился в пространстве.
— Понимай, как хочешь, — Марго сидела с чашкой кофе в руках, с воротничком рубашки, шаловливо разложенным над бортами жакета, заложив ногу на ногу, и покачивала туфелькой висящей на пальчиках ноги. Да, специалистка по промышленному сводничеству была на высоте. «Видимо, это хорошо оплачиваемая работа, недешёвка» — подумала, закрыв за собой дверь Светлана.
Она вышла на холодный мокрый проспект. Желания возвращаться к себе отсутствовало напрочь. С самого утра, роившиеся с ритмичным жужжанием мысли по докладу, разметало в пух и прах. Рой покинул промежуточный пункт сбора и убыл в неизвестном направлении. Она направилась на ближайшую остановку общественно транспорта и в почти пустом в виду рабочего времени и отвратительной погоды автобусе благополучно доехала домой. Придя в пустую квартиру, прошла на кухню, поставила чайник, хотя чая совсем не хотелось, но, может быть, это согреет и перестанет бить легкая дрожь. Потом сняла юбку, подол которой насквозь промок, стряхнула её в лоджии и повесила там же на сушку.
Вернулась в кухню на свисток чайника. Заварила черный, почти чифирный напиток. Постояла над чашкой, глядясь в зеркало кухонного гарнитура. Всё это время Света как бы видела себя со стороны. Вот она сделала то. А вот — это. Вот она полезла в карман жакета за мобильником, и к удивлению его там не обнаружила. Женщина вернулась в прихожую, взяла трубку домашнего телефона, присела на диванчик у кухонного стола, и позвонила сама себе: возможно забыла на работе, или у Марго, или в сумочке — так чтобы уж не искать напрасно. «Абонент не доступен», — ответил ей металлический голос. Светлана дала отбой. Отодвинула на краешек оставленный с вечера после работы ноутбук, чтобы не забрызгать водой, потом передумала — вернула его к себе. Включила экран — это были наброски сегодняшнего реферата. Бегло их просмотрев, женщина выключила экран. Осмотрела своё изображение в темном экране. Да, компьютер — это единственный мой собрат по разуму. Как она сегодня выяснила. Ему тоже ничего практически не нужно — трудоголик. Гол, как сокол, или, как ощипанная курица. Ну, что ж будь, по-вашему. Светлана подошла к холодильнику, достала, приобретенный ею по случаю несколько лет назад , когда казалось — жизнь такая, что путь уж всё будет под рукой, набор таблеток. Самый действенный из тех, что можно было здесь раздобыть. Кружочки высыпала один за другим на стол. Потом, собрав в гость постаралась проглотить вместе с горьким напитком. С двух попыток это удалось. Обратной дороги не было.
Она прошла в комнату, боковым зрением в зеркалах шкафа-купе отметив, что Марго права — тюха, потом спокойно легла в комнате на диванчике и решила ждать. Итог, каким бы он не был, был ей обеспечен. Звонил телефон. Иногда он разрывался. Но так мог её добиваться только кто-то по поручению Каравайного. Дело в офисе несколько застопорилось, надо думать. К обеду та её работа должна была быть у шефа на столе.
В конце концов, почувствовав, что сознание серьезно мутится, местами как бы выключаясь от происходящего. На очередной вызов она неожиданно протянула руку и нащупала рядом злополучный телефон, который как, оказалось, перекочевал с ней из кухни в спальню. Почему-то она впопыхах сразу этого не заметила. Странно, но услышала она голос брата, которому срочно были нужны деньги. И не слишком давая себе отчет в происходящем, Светлана обрисовала звонившему ситуацию так, что неважно себя чувствует, поэтому вернулась домой — а деньги, которые тому требовались, разумеется, одолжит. Пусть заезжает.
Когда брат заехал и стал звонить во входную дверь, ей было почему-то абсолютно безразлично происходящее, и открывать — Света не пошла. «Сколько ей тут осталось, чтобы не отдохнуть по-человечески», — однозначно размышляла женщина.
Брат, тем не менее, не отступился и открыл дверь своим ключом. На удивление он ничего не сказал. Прогулявшись по квартире, он нашел Светин ярко красный халат — с аппликацией по левому рукаву «DANСE», помог ей одеться и отвез на своей машине в больницу скорой помощи. Дело в приемном двигалось медленно — таких желающих покончить с этим светом , по всей вероятности хватало, возле каждого не насуетишься. Так что знали типа , что делали — отношение к ним соответствующее, как было видно из всей катавасии с оформлением документов, бюрократической волокитой — а может, вам не к нам: где паспорт? Итогом стало банальное промывание из резинового шланга желудка, от которого Свету мутило, и капельница с каким-то раствором. Она лежала одна в мужской палате, среди таких же специалистов по снижению средней продолжительности жизни народонаселения и не могла уснуть. Хотя в окно за спиной гляделась ночь. В палате стоял ужасный запах тел, несмолкающие стоны, какие-то полубредовые бормотания, в отсветах коридорного освещения, попадавшего в палату, можно было видеть как по капельной системе вверх и вниз курсируют три черных крупных мухи. Но из-за боязни сместить иглу в вене, прогнать их никак не удавалось. Только к утру Света впала в забытьё. И слышала свой сон. «Это тебе не шестикрылый серафим. У него своя избранница есть. Могутный боже.» Может он вправду был могутным. Засветло. Затемно. Буднично. Празднично. Лишь за тебя я молюсь.
Все ж таки Могута, в понимании славян, историю которых она в детстве прочла в библиотеке от корки до корки — это не выдумка. Это имя бога, который потом в былинах был воспет как Соловей-разбойник, побеждённый Ильей Муромцем. Этот-то бог и жил в лесах, и одним из его способов борьбы с неприятелем и был свист, видимо своеобразная звуковая волна, которая в покат клала всё, что попадалось под руку: животных, людей, деревья, вырывая столетние дубы с корнем. Об этом почему-то Светик думала утром, когда врачи производили обход.
— Умышленное отравление, — пояснял вчерашний молодой доктор, который всё не хотел принимать её, пока брат не оставил в залог свой паспорт, с тем, что привезёт документ, подтверждающий прописку пациентки.
Но сегодня Света не желала, чтобы это выглядело как неудавшийся суицид. «Мы все знаем», — казалось, думали врачи, а она стояла на своем. Случайность. Не более того. И ничего толком не подтверждала.
— Выпишите меня. Тут так душно, меня тошнит от одного запаха.
—Тебя выпиши, а ты пойдешь да с моста в реку. Может лучше вызвать бригаду. Ты знаешь, где стоят на учете неудавшиеся специалисты по прерыванию жизни.
Но Света ничего не хотела слышать — случайность.
— Смотри же: на первый раз простим. И в журнале фиксировать не будем. Полежишь пока в соседней палате. Подальше от этих алкашей да наркош. Вишь. Нормальная женщина оказалась, а попала к этим вот отморозкам.
И её переложили в палату рядом, но из соседней, с которой новая палата сообщалась только аркой, и сюда тянуло отвратительным запахом, да ещё рядом лежал молодой парень – живой труп, у которого от жизни не осталось даже реакции зрачка на свет.
— Смотри. Смотри, что бывает, если не рассчитать дозу или средство. И куда его теперь? Кому такая обуза?
Когда к вечеру второго дня в больнице капельницы закончились, Светлана встала. Привела себя сколь можно в божеский вид у раковины в палате и отправилась пешком домой. Денег-то у неё с собой не оказалось, а даром кто тебя повезёт. Вот и мобильника, как на грех. Больше она его не видела — свой темно синенький, довольно дорогой для неё аппарат.
На следующий день она вышла на работу, и шеф тут же вызвал к себе. Все смотрели на неё с некоторой долей заинтригованности — что теперь будет? Света вошла, но садиться не стала, пока Александр Игоревич не напомнил.
— Присаживайтесь и потрудитесь объяснить ситуацию. Дома Вас нет. Мобильник вы отключили. Никто не понимает почему не готов отчёт — это, что Ваша частная лавочка, хочу хожу на работу, хочу что хочу? – голос Караваевского звенел в небольшом его кабинете негодованием и металлом.
Но ей было безразлично. Она долго думала что сказать. Однако в голову ничего не приходило, кроме того, что она не согласна быть приложением головы к чьим-то очаровательным ножкам и не менее очаровательному ротику. Да жизнь ушла под откос, столкнувшись на встречке с чьей-то избранницей.
Она отдала этому проекту всё здоровье. Все свои знания. Не считалась ни с чем. Вот и осталась ни с чем. Потрепанная. Выброшенная на берег молочной реки без кисельных берегов. Если руководство устроит, она может заниматься своими прямыми обязанностями. Проводить исследования. Выводы из этих работ, как и само направление исследований, лежит всецело на руководстве проекта — мозговом центре, кто бы туда отныне не входил, она только исполнитель. Как-то так кратко её удалось донести основной смысл её понимания ситуации. И директор её отпустил, увидев по глазам – спорить бесполезно. Поимей кого другого.
Вслед за тем он пригласил своего коммерческого, который вел всю подковерную стратегию предприятия:
— Надо как-то выйти из ситуации. Ты же понимаешь дело не в Наталье. Мне что эта кукла, что какая другая в целом без разницы. Хотя к этой я и привык. Да и она же уже, сколько лет для всех лицо проекта. Да и девчонка нормальная, обращает на себя внимание. Но она проект без этой мымры одна не вытянет. И я продукт могу один до конечной стадии не дотянуть. И заменил бы её, но надо кого-то по новой вводить в курс дела, а кого, да и каков будет результат. Заменить бы тело. Да не целесообразно. Посему шукай выход.
Выход, устраивающий хотя бы кого-то кроме Наташи найден не был. Только её с должности никто не разжаловал. А проект Светланы потихоньку сошел сам собой на нет. Издержки списали на бабские капризы — нет ничего дороже глупости!