В ракитнике, в шатре кустов зеленых,
Что над речушкой мелкою навис,
Кричали, как бы, ссорились вороны,
В них был талант характерных актрис.
Скорей, одна смеялась над другою:
Ну, что за нос? Не нос, а смертный грех!
А оперенье? Было дорогое,
Но сколько в нем заплаток и прорех?
Как умудрилась вываляться в саже?
Ты, как чертовка, милочка, черна!
И в слове «Карр!» картавишь ты и даже
По-моему, немножечко пьяна?
Но пулемет словесный дал осечку,
От возмущенья, топнувши ногой,
Ораторша свалилась прямо в речку
И там столкнулась с птицею другой.
И снова, не стесняясь в выраженьях:
«Носатая, ох, как же ты черна!»,
Едва поняв, что это – отраженье,
Что птица безобразная – она.
О, как близки и нам вороны эти,
Таким друзьям – подругам грош цена!
В чужом глазу соринку мы заметим,
Не ощущая в собственном бревна.
А прежде, чем судить кого-нибудь,
Не худо бы и на себя взглянуть.