А виды, они капризны,
В оврагах туман слоится,
Я сердце свое нанизил
На клюв благородной птицы.
Я вырвал сознанье люто,
И бросил его на паперть
Пусть добрые посмеются,
А злые пускай поплачут.
Как странно добро плаксиво,
А злость, так, строга некстати,
Привычнее этак миру,
Вольготнее это страху.
Повесился шестипалый,
Смеялся ведь, пил хмельную
И вот тебе – выход старый,
А мне бы судьбу другую.
Кидался собакой хворой,
Лизал на помойке плесень,
Но был, отродясь, дородный
И крыть меня было нечем.
Сидела в костях зараза
- Смотреть, а не быть героем,
Все ценное хапнуть сразу,
Противно - кто не достоин.
Пусть не было дозволенья,
И делалось все в услугу,
Хватали людей за нервы,
И вспарывали с испугу.
Неведомо, что творили,
Но были небрежно скромны,
А те, кто руководили,
Вещали еще спокойней.
Прошло начало столетья,
И под хребет свалилось,
Вдруг вспомнили, в прошлом, дети
Как с голоду спать ложились,
Что съели меньшого брата,
А бабушку изрубили,
Как шли на прорыв – в атаку,
И стяги боготворили.
Но жили внутри мещане,
В крови их не утопили,
И дети детей смущали,
И водкой, слезясь, поились.
Одно только в мире верно,
Чтоб после... ни говорили,
Людская судьба бесценна
- Пришли, убили, простили.
Но нет, припомним когда-то,
Скорее, как зуд досады,
Как ел бутерброд мордатый,
И баба его скучала.
И думал я – Вот же стерва,
Попалась бы, будь я проще,
И высшая б встала мера,
И был разговор короче.
А виды они капризны,
В овраге ручей сочится,
Я память свою нанизил
На клюв пролетавшей птицы.
Теперь я живу с врагами,
Хвалебные мну в застолье,
Душу их во сне руками,
Очнувшись до пят довольный.
Приятно ногтями в горло,
Да в хрип, чтоб вздувались жилы,
Паскудно и недостойно,
Но сны жуть благословили.
Вот жду, и плевать на деньги,
Дождусь, когда станет нормой
- Развеяться в поле Стенькой,
Померяться кто проворней.
И пусть будет хуже после
- На крест, коли мало надо,
Отмыть все ж святые мощи,
Отмазать себя от стада.
Не верят, что выйду драться
Не верят, что так же сгину
- Куда вам, таким, деваться,
И дырочка метит спину.
Сказал, ведь - Плевать на деньги.
Солгал,
но желаю счастье,
И чтоб заливался медный…
Да с правдою настоящей…
Так может кровь Чингизидов,
Взбрыкнулась в гнедом походе,
От этого рвутся виды,
И леший болотом водит.
Но трогает ощущенье,
Что не пройдет нахрапом,
Такое уж наученье,
Злобиться, да больше, матом.
А виды, они капризны,
В оврагах туман слоится,
Как шторы висят с карнизов
С крестов золотые птицы.