Я вдохновенье сравнивал с оргазмом,
И часто Музу всуе вспоминал,
Ужель не испытаю я ни разу,
Того, что Пушкин в жизни испытал?
Ужели умирать в желаньях плотских?
По силам ли «высокое» постичь?
Ужели, недоступен мне Высоцкий,
А мысли разъедает паралич?
Возможно, время многое излечит,
Но мне с галерки не войти в партер,
Не будет в моей жизни Черной речки,
И вряд ли мне подвластен "Англетер".
Жизнь беспросветна, рядом только тени,
И часто руку некому подать.
С портрета смотрит на меня Есенин,
Уж, он бы точно смог меня понять.
Давно моим спасеньем стало слово,
Да, жаль, талантом Божьим обделен,
Мне ввек не дорасти до Гумилева,
Жизнь кружится вокруг, как вальс бостон.
И оттого всегда на сердце плохо,
И даже выпить не с кем мне по-свойски,
Мне не по силам повториться Блоком,
В душе моей застрелен Маяковский.
Пройтись бы просто гордою походкой,
И в первую красавицу влюбиться…
Угодно, чтоб родился я Солодким,
И незачем мне в ком-то повториться.
Пусть, наконец, узнают мое имя,
Пора стряхнуть довлеющее вето,
Я не хочу вовеки и отныне,
Стоять в ряду непризнанных поэтов.
Жаль, раритетом в нашей жизни честность,
И солнце не всегда сквозь тучи светит ,
Но всё равно, я обрету известность,
Как многие… и только после смерти…