Не могу объяснить откуда пришло ко мне это неудержимое желание поведать миру о памятных встречах с различными людьми, так или иначе присутствующих в моей жизни и оставивших о себе светлые, добрые воспоминания.
ИТАК… Одна из таких незабываемых встреч.
Прежде всего должна сказать, что в конце восьмидесятых и начале девяностых годах я работала корреспондентом нашей районной газеты «Сельский труженик». Редакция находилась в районном центре - Осакаровке. А я, единственная из всех её сотрудников, жила в селе Литвинском, что стояло в двадцати км. от Осакаровки и приезжала на работу рейсовым автобусом, а то и просто – на попутках.
- На этом всё! Все свободны, - объявил Владимир Владимирович (редактор газеты) в завершении традиционной в начале рабочего дня планёрки.- А ты, Роза, задержись.
Поднявшись было из-за стола, я вновь опустилась на стул и выжидающе уставилась на редактора.
- Так, Роза, в воскресенье к одиннадцати часам утра – в наш Дом пионеров. Там будет проходить празднование его шестидесятилетия. Сделаешь снимки и напишешь хорошую статью о нём. Отдаём под это событие полностью разворот газеты.
- Ой, Владимир Владимирович, ну почему я? Ехать в воскресный день сюда только для того, чтоб написать о празднике. А местные наши что?
- Понимаешь, звонил Николай Васильевич (директор Дома пионеров) и просил прислать на праздник именно тебя. Так что придётся приехать, Роза.
Делать нечего. В указанный воскресный день я прибыла на празднование задолго до его начала и одиноко стояла у окна в просторном вестибюле Дома пионеров, ещё не представляя, куда податься и с чего начать?. Время от времени здесь появлялись стайки нарядных и взволнованных виновников торжества – пионеров, да не менее взволнованных их руководителей и пионервожатых.
Вот из кабинета напротив выпорхнула лёгкая, худенькая фигурка немолодой уже женщины. Быстрой походкой пройдя через весь вестибюль мимо меня, (не преминув, однако, с улыбкой вежливо со мной поздороваться) женщина скрылась за дверью другого кабинета. Вскоре выпорхнула из него и тем же маршем вернулась в исходный. Через некоторое время вновь озабоченно, но с той же приветливой улыбкой, пробегает мимо. Вдруг останавливается, возвращается ко мне и, не скрывая любопытства, спрашивает:
- Простите! Вы, наверное, мама одного из наших воспитанников?
- Нууу… да! Я мама. Только не ваших воспитанников. Я корреспондент. Прислана освещать ваш праздник.
-Корреспондент?!! А какой газеты, простите?-
-Нашей. "Сельского труженика"
-Нашей?!! Но, я знаю всех наших корреспондентов. Почему я не знаю Вас?! - и тут же. - Ой! Подождите! Вы - Госман!!!
- Верно! Я Госман.
- Эр Госман!.. Рая? Рита? Риим - начала перечислять она имена на "Эр"
- Нееет! Роза. - Прервала я со смехом её гадания.
- Боже мой, Роза! Розочка! Какое красивое имя! И какое счастье, что я Вас встретила, Розочка Госман! Я так люблю читать ваши статьи и фельетоны. И давно мечтала с Вами познакомиться.
- Вот и славно! Мне приятно, что Ваша мечта осуществилась.
- А, как Ваше отчество? Простите!
- Со мной можно без отчества.
- Я прошу Вас, Розочка!
- Сдаюсь! Васильевна я.
Короче, стоя здесь же у окна, мы быстро познакомились более углублённо. Юркая эта женщина оказалась библиотекарем Дома пионеров с солидным стажем работы здесь. Говорила она очень красиво и удивительно грамотно. Причём, голос звучал мягко и доброжелательно, в сопровождении не сходящей с лица светлой, располагающей улыбки. Я с удовольствием слушала её и про себя думала:
- Какая интересная женщина! Будто сошла с экрана фильма о русской довоенной интеллигенции.-
- Розочка Васильевна, могу ли я Вам чем-либо помочь в выполнении Вашего задания? – совершенно неожиданно спросила она. На что я с радостью ответила:
- Думаю, что можете, милая Нина Сергеевна!-
Буквально за несколько минут моя нечаянная, доброжелательная знакомая выдала мне очень ценную информацию о Доме пионеров, работающих здесь кружках и их руководителях. Подсказала мне у кого из сотрудников можно взять интересное, в тему моего задания, интервью, кого бы лучше сфотографировать.
Словом, к началу праздника в моей голове уже был чёткий план действий.
- Ну что, Розочка Васильевна, идём! Праздник начинается.
Вместе с Ниной Сергеевной мы вышли на огромную площадь перед зданием Дома пионеров, где уже горнист трубил построение.
- Розочка Васильевна, не волнуйтесь! Делайте своё дело. А я – рядом.
Праздник, надо сказать, прошёл замечательно. С заданием я, с помощью моей неожиданной помощницы, отлично справилась. Можно и домой! Тепло прощаясь со мной, Нина Сергеевна смущённо спросила:
- Розочка Васильевна, а можно мне иногда навещать Вас в редакции?
- Конечно, заходите! И ещё раз огромное спасибо за помощь!
В понедельник, встретившись в редакции с коллегами, я стала оживлённо, эмоционально рассказывать им о моём нечаянном знакомстве с интересной и добрейшей женщиной, Ниной Сергеевной.
- С кем, с кем ты познакомилась?- Как-то чрезмерно оживлённо переспросила одна из коллег. – Ты с ней поосторожней, слушай!
- Что значит ПООСТОРОЖНЕЙ? И почему?
- Да потому, что она не от мира сего.
- Как это - НЕ ОТ МИРА СЕГО?! Я ничего подобного не заметила.
- Ну заметишь ещё. Заметишь!
Эти слова меня просто поразили. А время поджимало. Надо было писать о празднике. И писать много. Поэтому разговор о Нине Сергеевне был вынужденно отложен. Но!.. Едва мы погрузились в работу, в дверях кабинета появилась моя вчерашняя знакомая и робким, смущённым голосом произнесла:
- Здравствуйте всем! Розочка Васильевна, я к Вам. Можно?
Естественно, я никак не ожидала столь скорого её ко мне явления и несколько растерянно пролепетала:
- Ой, Нина Сергеевна, вы меня простите, но сейчас нет ни минуты времени. Я должна сдать в набор статью о празднике. Понимаете?
- Понимаю, Розочка Васильевна. Вы, пожалуйста, не волнуйтесь! Можно я присяду на этот стульчик и тихонечко посижу здесь, глядя на Вас? А Вы пишите, Розочка Васильевна. Я не буду Вам мешать.
- Нууу…. Хорошооо. - Не очень воодушевлённо согласилась я,- если Вам так будет удобно – посидите.
Усевшись на стоявший в углу напротив стул, Нина Сергеевна сидела тихонько, как мышка, не сводя с меня лучезарных глаз. Первые минуты мне было очень неуютно под этим немигающим взором. Мысли рассеивались. Я не могла сосредоточиться. Словом, ой! Но, по истечении некоторого времени перестала обращать на это внимание и, увлёкшись работой, даже забыла о её здесь присутствии.
Вот так начались наши встречи с Ниной Сергеевной. Она приходила и тихонечко сидела в привычном уже углу, дожидаясь пока я освобожусь. Потом мы с ней общались. И, что удивительно, у нас всегда находилось о чём поговорить и чем заняться. Мы не виделись с ней лишь по выходным, да в дни моих командировок по совхозам района.
В последствии, узнав, что в обеденный перерыв, когда местные сотрудники разбегаются по домам, я остаюсь в редакции одна, Нина Сергеевна стала подгонять свои визиты ко мне именно к этому времени. Притом всегда приносила с собой что-нибудь съестное для меня и обязательно в термосе горячий чай или кофе, не обращая ни малейшего внимание на моё сопротивление этим её деяниям.
Так и бежали дни и месяцы с присутствием в моей жизни этой, непонятно почему привязавшейся ко мне, "странной" женщины.
Мои коллеги откровенно посмеивались над моей дружбой с Ниной Сергеевной. Да, она была, может, несколько не от мира сего своей непохожестью на всех, кто был из мира СЕГО: грубого, равнодушного, неискреннего и часто невежественного. А она была высокообразованной и в полном смысле, интеллигентной. Очень эрудированной. Очень искренней, порядочной. Очень доброй и доверчивой до наивности.
Не знаю, как это случилось, но Нина Сергеевна, действительно, очень привязалась ко мне. Я искренне в то время не понимала, что такого она во мне нашла? Чем я её так приворожила? Она убивала на встречи со мной уйму времени. да ещё и письма писала на домашний адрес в село. Но, однажды, я очень разгневалась на мою сердобольную подругу: Открыв очередной конверт с её письмом, я обнаружила там несколько (уже не помню точно сколько) рублей и объяснение их в конверте присутствию:
- Розочка Васильевна, (она обращалась ко мне только так и никак иначе) умоляю Вас не гневаться! Это Вашим девочкам на конфетки.
Я была в полном потрясении. Работая библиотекарем, Нина Сергеевна получала не ахти какую зарплату. Женщина она была одинокая. Но у неё были дочь и внучка, которым, ясное дело, мама и бабушка всегда старается подбросить на "мелкие" расходы. Потом: она была серьёзно больна и жила на одних лекарствах. Очень много денег уходило у неё на медикаменты. И при всем при этом прислала мне последние гроши на конфетки моим девочкам. Мне, когда я совершенно в этом не нуждалась. У меня прилично зарабатывал муж. Да и я не жаловалась.
При следующей встрече с Ниной Сергеевной я крепко отчитала её, пригрозив в заключении:
- Ишь, чего придумали! Ещё раз - и я с Вами больше не дружу!
- Розочка Васильевна, умоляю – не сердитесь! Мне так хочется сделать для Вас что-нибудь доброе. Но я не знаю что и как? Я так мало могу, к сожалению. Ради Бога, простите меня!
И вы знаете, спустя порядком времени, уже живя здесь, в Германии, размышляя над нашей с Ниной Сергеевной дружбой, я поняла, что влекло эту "странную" женщину ко мне её душевное одиночество. Что во мне она нашла родственную, понимающую её душу. Этой, НЕ ОТ МИРА СЕГО, женщине просто не хватало нормального человеческого общения.
И что ещё: я постоянно чувствовала её искреннюю, совершенно бескорыстную любовь ко мне, о которой говорили её поступки, неудержимое желание хоть что-то доброе для меня делать.
И опять же, спустя много лет как мы с Ниной Сергеевной расстались, мне попалось на глаза очень абсурдное, на первый взгляд, определение любви:
"ЛЮБОВЬ – это когда человек отдаёт то, чего у него нет, тому, кто в этом не нуждается"
Едва я задумалась над этим интересным замечанием, тут же перед глазами встал образ Нины Сергеевны, как живое сему подтверждение. Ведь, присылая мне те несколько, с душевным волнением вложенных в конверт рублей, она именно это и делала: отдавала то, чего у неё не было, мне, совершенно в этом не нуждающейся. Вот, ведь, какая штука.
РS "Нина Сергеевна! Милая Нина Сергеевна, очень прошу Вас не расстраиваться! Мы с мужем уезжаем в Германию. На постоянное жительство."
Не сказав на это ни слова, Нина Сергеевна заплакала. Она плакала долго, горько и безутешно. И я вместе с ней, ибо в тот момент ясно осознала, как дорога мне эта "СТРАННАЯ" женщина и... как я её люблю!