Век двадцать первый балом правит,
Восток же догмами живет,
Он по сей день в тупик поставит,
Кто в ногу с временем идёт.
Кто о любви мечтать посмеет,
Своё суждение иметь,
Кто из сетей уйти сумеет,
Тому в проклятии скорбеть.
А остальные, не взирая
На спелость личного ума,
Свою судьбу отцам вверяют,
Любви как нищей – в дань сума.
Во всём свободу попирая,
Умом родителей живут,
А те, огнем души играя,
Все чувства начисто сотрут.
Калым как плату принимая,
Детей в несчастье продают,
И, дочке пару подбирая,
Оковы тяжкие куют.
К неволе с детства принуждают,
«Обычай рода», - им твердят,
Традицией гнёт оправдают,
Мечтать о друге запретят.
Вы где-то палку перегнули,
Где в перевесе мать-отец,
И отношенья перемкнули,
Но личность – счастию кузнец!
Знакомый мой - с Востока родом,
Но вынужден работать здесь,
Гордится он своим народом,
Лишь не понятна его спесь.
В глазах у русского Ивана
Он почитает рода честь,
Братишка умер очень рано,
А иждивенцев всех не счесть.
Хоть с виду всё так благородно:
Семью он брата опекает,
Да вот вдовы его свободу
На роль рабыни обрекает.
«Коль выйдет замуж за другого,
Я сам её тотчас убью!» -
Таджик с замашками крутого
Всё мнит, наверное, судью.
Не верю собственным ушам,
А он не шутит, он серьёзен,
Сам вроде буки малышам,
Так лик его ужасно грозен.
Какая жуть и мракобесье,
Средневековый в том уклад!
Лишает жизни в поднебесье,
Сокрыв Творца бесценный клад.
И посадив на цепи жизни
Вдову и пятеро детей,
Он у своей убогой тризны
Всё время держит шесть плетей.
И кормит лишь телесной пищей,
Сам в бездуховности живёт,
Ведь без любви хоть в злате – нищий,
И не доступен ему взлёт.
Он на свою-то свадьбу тоже
Отца обманом вызван был,
Ну, стерпится, полюбит, может,
Он усмирял свой южный пыл.
И, покоряясь воле предков,
Он с нелюбимою живёт,
Но, к счастью, видится с ней редко,
И рана в сердце заживёт.
Кто даст глоток любви мужчине –
Рабу традиций-палачу?!
Он слабый духом и поныне
Прислужник мраку и мечу.
Как жалок он, смешон в гордыне,
Как беден в сетях Нелюбви,
Ведь, покорив жену-святыню,
Он обречён жить без любви.
Похоронив живьём дочь Бога,
Мужское эго возрастив,
Его же молит о подмоге,
Своё бессилие сокрыв.
У высшего его творенья
Святую волю отобрав,
Смакует вкус власть-упоенья,
Священный дар Отца поправ.
Жены годами топчет личность,
Став жертвой сам привычек рода,
И погибает уникальность
В руках морального урода.
Несчастна мать – несчастны дети,
Им не известен свет любви,
И вырастают на планете,
Лишившись пенья, соловьи.
Обман и страх живут веками,
Над светлым разумом царят,
Здесь совершают кулаками
Красивый, вроде бы, обряд.
Где мудрость древняя Востока,
Что так воспета нам в стихах?!
Не разум чистого истока,
А человечности здесь крах!
Я перед вами преклоняюсь,
Где есть родителям почёт,
Я низко голову склоняю,
Коль о сиротах речь пойдёт.
Но вас никак не понимаю,
Когда вы в рабстве у себя,
Когда запрет на сердце в мае,
Когда живёте не любя.
Мне диким кажется обычай,
Что в рЕку не войти вдвоём,
Что грязной женщину все кличут,
Собой поганит водоём.
Когда влачит у вас рабыня
Всю тяжесть ноши-кабалы,
Когда заботы мать о сыне
Сверяет с ханжеством молвы.
Тысячелетний безрассудок
Лишь сроком мозг ваш затмевает,
И древним хламом атавизма
Он двери счастью закрывает.
Ведь платье старое сносилось,
И моль его давно изъела,
А яркость красок в Лету смылась,
Носить его - уже не дело.
Простите вы за эту смелость
О вашей жизни рассуждать,
А мнение – лишь неумелым
И не уделом убеждать.
В пример не ставлю я Россию,
Своих проблем не занимать,
Порой мне стыдно от бессилья,
И всё ж она – родная мать.
Не пить бы матушке-России,
Сироток всех усыновить,
Любовь как истину Мессии
Скорее в каждый дом впустить
Но не мирюсь я с недостатком,
Коль не к лицу ей наша спесь,
Но я горжусь своим порядком,
Когда у нас порядок есть.
Нам предки западню не ставят,
Святую душу признают,
Самостоятельность - лишь славят,
Идти со временем зовут.
«Коль выросли – ступайте с Богом
Вы вольны в выборе своём,
Пусть совесть мыслями и словом
Творит судьбу грядущим днём».
Прости, Восток, прости за волю
Своё суждение иметь,
Со стороны взглянув порою,
Возможно большее узреть.
У наций всех свои дороги,
И нет хороших, нет плохих,
Мы – люди все, и мы – не Боги,
И труден путь во тьме да тих.
Но всё же хочется мне верить:
Ключи от счастья - всё ж одни,
Души просторы – не измерить,
А истин ценности – сродни.