Золотое руно.
1 ч. Завет Афаманта
http://stihi.ru/2010/04/21/6277
***************
*** ЗОЛОТОЕ РУНО.***
***************
Мифы Древней Греции
2 часть
__________
Встреча Язона и Пелия.
В те времена, пастух седой, Ферсандром его звали,
Гнал стадо коз к себе домой, в селение Ферссалии.
Он часто пас их у горы, на склонах Пелиона.
Места, где много есть травы, он знал на этих склонах.
Ночами разводил костер и выступ каменистый
Ему в горах был как шатер, где воздух горный чистый.
Лепешку пресную достав, запив ее водою,
Ложился наземь у костра под первою звездою.
Однажды, в предрассветный час, он цоканье услышал.
«Откуда всадник здесь у нас?» А звук все ближе, ближе.
«Ну что ж отец, настал тот час, здесь нужно нам расстаться.
Но не подслушал бы кто нас» - вдруг юный глас раздался
«Сын, да не тревожься так. Видишь, бродят козы?
Может быть, пастух в кустах спит и видит грезы».
Голос хриплый прозвучал в тишине гнетущей
И Ферсандр слегка привстал: «Любопытный случай».
Что ж увидел вдруг пастух? Зевса-вседержителя.
Рядом с ним, где старый дуб, сын сидел властителя.
Молод был он и красив, кудри золотистые.
Украшали юный лик и глаза лучистые.
Шкура барса на плече, мягкая и яркая.
Дротик был в его руке, на ногах сандалии.
Рядом с ним лежал кентавр белосеребристый.
Он с дороги отдыхал на траве росистой.
Мощная спина его под луной блистала,
Грива длинною волной на траву спадала.
По белесой бороде видно, что был мудр он.
Так кентавр лежал в траве, на росе в то утро.
«Что же скажешь мне, отец? Что хотел поведать?
Скоро встретим мы рассвет. В путь мне нужно ухать».
«О Язон, сынок, настал день, что я боялся. -
Юноше кентавр сказал. – Но ты должен знать все.
Здесь, совсем недалеко, есть богатый город.
Кретий выстроил его и назвал град Иолк.
Город рос и процветал, был любим богами.
Мудрый Кретий управлял всеми там делами.
А у Кретия был брат, царь из Орхомена.
Звали брата Афамант. Помнишь ты, наверно.
Но с годами царь старел и на смертном одре
Сыну Эсону велел властвовать на троне.
И царил Эсон, не знал, что придет несчастье.
Против брата брат восстал, чтобы власть забрать всю.
Пелий возжелал убить брата, но тот скрылся.
В нищете Эсон стал жить, с троном он простился.
Чтобы злобный брат его не настиг однажды,
Имя изменил Эсон, так же все одежды».
«Но скажи, зачем отец, знать мне про Эсона?»
И кентавр продолжил речь, глядя на Язона.
«Должен тайну ты узнать, но что делать дальше
Будешь в жизни сам решать, но без зла и фальши.
Минуло немного лет, в Иолке у Эсона
Сын родился. Тот малец был наследник трона.
И чтоб Пелий не убил в граде том младенца,
Эсон слухи распустил, что дите при смерти.
Ночью взял с собой дитя, в полотно укутал,
И понес тайком в леса, чтоб успеть под утро.
Там, в ущелие горы жил кентавр мудрейший.
Звался тот кентавр Хирон. Друг наидобрейший.
Взял он мальчика тогда и отвел в пещеру.
Вместе жили все года. Был как сын он верный.
И воспитаннику он…, слушай ты внимательно!
Имя дал кентавр - Язон». «Что же это значит все?
Мой отец! Возможно ль так?! То был я в пещере…?»
Словно искорки в очах юноши горели.
Побледнело вмиг лицо, стал он словно туча.
«Значит, мой отец Эсон? Боже всемогущий!
Что мне делать, как мне быть? В Иолк идти мне нужно.
Отцу царство возвратить, будет очень сложно.
Я пред Пелием предстать, как наследник должен.
Повидать отца и мать». «Будь ты осторожен»
С шумом поднялся кентавр – стройный и могучий,
А испуганный Ферсандр, лег на всякий случай.
Притаился он в кустах, глянул на дорогу,
Вмиг прошли и дрожь и страх. Осмелел немного.
Зевс и юноша ушли, а Ферсандр с усмешкой,
Посох, в руки взяв свои, в лес пошел поспешно.
«Если в город я пойду по тропинке ближней,
Первым я к царю приду, расскажу, что слышал.
И возможно он меня одарит наградой.
Буду я пасти тогда царское все стадо».
Каменистою тропой шел Ферсандр все дальше.
Солнце встало над горой, становилось жарче.
Вдаль тропа его вела к бурной горной речке.
Вот уж слышно как вода бьется недалече.
Между скал она бежит, точит, остры камни.
В Иолк Ферсандр к царю спешит со своею тайной.
Видит вдруг пастух – сидит нищенка у брода,
Ей с усмешкой говорит: « Что не лезешь в воду?
Ты мне старая ответь. Видела ль кого тут?
Юноша прекрасный здесь не спускался ль к броду?
Шкура барса на плече, на ногах сандалии.
Не был? Хорошо! Успел…. Тороплюсь я, старая!»
Но, кряхтя, пытаясь встать, нищенка сказала:
«На тот берег мне попасть, помоги сначала».
Но пастух с усмешкой ей, шаг не замедляя,
Говорит: «Сиди ты здесь, на камнях скучая»,
Погрозила вслед ему нищенка рукою.
А Ферсандр шел за скалу, пыльною тропою.
Вновь на камень у реки нищенка присела.
Воды с шумом вдаль неслись, словно речка пела.
Вдруг послышались шаги из-за поворота.
Вышел юноша. В пыли были его ноги.
«Здравствуй, матушка! – сказал, а затем добавил,
- Что здесь делаешь одна? Вид твой так печален.
«Да смогу ли я просить, юноша красивый?
Перейти поток, нет сил. Бурный он и сильный.
На тот брег не попаду. Старая я стала».
«Матушка, я помогу. Ты привстань сначала».
Бережно на руки взял юноша старушку
И к груди своей прижал, как бесценну ношу.
Пенился, бурлил поток в устье горной речки.
Меж камней, в пучине вод, шел Язон далече.
Но с ноги его река сорвала сандалию.
Вдаль струею увлекла, спрятав словно тайну.
Перенес старушку он и в одной сандалии
Снова в Иолк к царю пошел, по тропинке далее.
Вскоре встретился ему старец седовласый.
Был печален он, угрюм, и к тому же – босый.
Юноша спросил его: «Что тебя печалит?
Может быть, я помогу?» Но в ответ молчание.
Отвернулся лишь старик с гневом и досадой.
В его пятке острый шип был с кровавой раной.
Дальше юноша пошел, а пастух остался.
Злился, что не сможет он первым в Иолк добраться.
Ни Ферсандр и не Язон ведь тогда не знали,
Что богиню мудрости у брода повстречали.
Стройной девушкой она из нищенки вдруг стала.
На плече ее сова под солнца засыпала.
Медный шлем блистал в лучах на младой богине,
Острое копье в руках было у Афины.
И смотрела она вдаль, там пастух у тропки,
Шип со злостью доставал из кровавой пятки.
В тот же день, но к вечеру, в царской колеснице,
Ехал Пелий ко двору со своей царицей.
Был хитер он и спесив, да к тому же жаден.
Но горбат был, не красив – в дорогом наряде.
Воины блистали все в золотых доспехах.
Простаки же, что в толпе восхваляли Пелия.
Кони резвые несли по Иолку колесницу,
Но смотрите…. Там, вдали? Народ шумит, толпится.
«Что ты видишь, Архимед?» - царь спросил вельможу.
«Юноша в толпе стоит, без сандалии. Боже!
Шкура барса на плече. Сам красив и молод.
Дротик держит он в руке». У царя вдруг холод
Пробежал по телу вдруг. «Все! Погиб я!! Горе!!!
Архимед, ты помнишь слуг бога Аполлона?
Много лет тому назад мудрые жрецы мне
Предсказали, что богат, также и всесильный
Буду в жизни я своей, если ж повстречаю
Юношу среди людей я в одной сандалии,
То беда будет грозить…. Гибель неизбежна!
Архимед, скажи, как быть? Может, есть – надежда?
Как перебороть Судьбу? Дай совет мне мудрый».
Пелий бросил взгляд в толпу – злой, надменный, хмурый.
Вырвав ременны бразды, он из рук возницы,
Громко крикнул в глубь толпы, стоя в колеснице:
«Странник! Кто ты, нам скажи и откуда родом?
Только мне нужно лжи! Царь перед народом!»
Глядя Пелию в глаза взглядом добродушным,
Юноша царю сказал: «Мой ответ послушай.
Человек я не простой. Сын царя Эсона.
Но я вырос сиротой в дебрях Пелиона.
Воспитал меня Хирон. Был он как отец мне.
А зовут меня Язон. Ночью темной, при луне
В Иолк пришел я для того, чтоб вернуть все царство.
И с врага здесь своего спрошу я за коварство».
Простодушным был Язон, бесхитростным, открытым.
/В жизни лжи не ведал он/. Но выглядел - сердитым.
«Он как львенок молодой, доверчивый, наивный.
Приглашу его домой, и пир устрою дивный.
С ним легко мне совладать хитростью и лаской
Боги дали мне понять, что встреча – не напрасна».
«Юноша, я не тиран и не враг тебе я.
Знаю, в сердце много ран, все же будь добрее.
Жребий твоего отца – предначертан богом.
Все в руках мы у творца. Я честен пред народом.
Покорился я судьбе и взошел на царство,
Но коль боги скажут мне, то сниму убранство.
Приходи-ка во дворец, сын царя Эсона,
Расскажу тебе юнец, как вновь встать у трона».
В удивление стоял юноша красивый.
О коварстве он не знал. Был в тот миг счастливый.