Сидел на рельсах сгорбленный, поникший,
В потертом, старом, рваном пиджаке,
С лицом опухшим и давно не бритым,
Какой-то нищий с мелочью в руке.
А поезд очень быстро приближался,
Вот двести метров, сто, уж пятьдесят,
Себе, бормОча что-то, он прощался,
Всю жизнь свою, как книгу пролистав.
Всё было раньше в его бурной жизни:
Любовь, работа, счастье и семья,
Она промчалась, пролетела вихрем,
Осталось в прошлом всё: и деньги, и друзья.
Давно по переходам и вокзалам,
Спал, где придется, ел – что подадут,
Он верил, что вернётся, поначалу,
Хотя не сомневался, что не ждут.
Решился на поступок столь безумный,
Когда терпению его пришёл конец,
Быть может, кто-то остановит безрассудца,
И скажет, руку протянув: "Живи, глупец!"