А память не подвела – оставила капли в бутылке.
Хрустальные, сладкие капли с оттенком зеленой оливки.
Стекали по стенкам, мерцали тревожно и нежно.
Беспечно валялась у кромки прибоя одежда.
Мне снился вчера Коктебель и мохнатая бровь Кара-Дага,
Зазубренный гребень волны и медуз студенистых ватага.
И мокрой, тяжелой ладони клеймо на горячей лопатке:
Сто линий сюжетных, простых, в позвонках – без остатка.
Иссушенный солнцем лиман млеет солью и негой,
На небе прозрачном - от облака след бледно-пегий.
И в самом нутре сладко режущий вихрь центробежный.
Песок, мягко вдавленный морем, и наша одежда.
А память не подвела – оставила блики на коже, разводы.
Надрывно кричащие чайки в вечернем безумстве природы.
И воздух, стеклянно звенящий над берегом, залитым светом.
Горчинкой у рта застревало, под пальцами таяло лето.
Мне снился вчера Коктебель, распластавший горячее тело,
Солнца жаркий комок - как тугой абрикос переспелый.
А сейчас только сжатая рамами-стеклами неба пригоршня.
Лишь сусальные нити дождя тонко шьют по канве безнадежность.