Был свет в ночи. Блистательные звезды -
его церквей верховные жрецы -
вдруг перенаселили черный воздух,
взошли и расползлись во все концы.
Здесь - ссорились. Любились. И уснули.
А я не мог от окон отойти
и всматривался в сумрак поздних улиц,
следя ветвей волшебные пути.
Я вспомнил день - его скупые были
с толпою нищих песен у крыльца.
Две-три прозрачных ноты не разбили
его остекленевшего лица.
И побрела, ворча проклятья глухо,
но побрела туда, где свет слепил,
моя душа - больная потаскуха,
которой я пощечину влепил.