Разрушая единство, разрушаешь вечное. Голубое, яркое небо перед глазами. Не облакА надо мной, а клубы разогретого пара. Откуда настоящее?…Из прошлого?… Из будущего?… Лежишь на зелёной траве. В душе тесно от чувств.
Средь островов белых ускользаешь от тяжести времени.
Что там , кто там? За вёснами, за далями, за паутиной событий?…Оживающие тени былого, тайные образования, или в памяти потерянные миры?…
Ни в начале ли третьего тысячелетия июль в разгаре?…Ни на исходе ли девятнадцатое столетие?… Не разобрать теперь, где и когда начинается история. История - сон и явственно одно - движение белых громадин на голубом...
...Сознание рушится...Мешаются краски,звуки… Воронкой кружат. В бездне собираются вновь облаками,сюжетом, мелодиями...
* * * * * * * * * * * *
…Повелел царь присматривать за домом возле царских ворот. Поселилась в том доме с детьми Александра, и родился у неё в свой черёд от царя сын. Нарекли незаконно рожденного Евгением. С той поры воля да любовь образованной Александры, да присмотр государев стали для Евгения образцовой школой воспитания.
…Случится царю тайком или того реже по надобности царской оказаться в Петергофе - в душе его огонь загорается, словно в первый раз на красоту Александры глаз положил. И сердце готово выпрыгнуть из могучей груди, и ноги так и несут и несут к очагу запретному. А в доме от тайны великой и опасной дети по углам разбегаются, что бы на глаза царские невзначай не попасть, а в доме по случаю такому важному красная скатерть на стол накрывается и сервируется стол по всем правилам высокого этикета. Сольются два сердца любящих и набожных в неизбывном грехе и день и ночь короткими кажутся.
Уйдёт же царь - сердце женское птицей битой в лёт обрывается. Пропадает румянец чувственный со щёк словно с цветка пыльца на холодном ветру. Выйдет к детям царственная, статная и о царском визите не слова. Будет ночь в молитвах темна да от слёз потускневшим крест...
* * * * * * * * * * * *
...Вы упрекали меня в излишней абстрактности, замечали что
мир в настоящем представляет пеструю клоунаду, выцветшее кружево шутовских масок и бездарных ролей.Вы говорили, что конкретное за кулисами, за балюстрадой,конкретное на дьявольской кухне, что там где с пристрастием готовят не многолюдно.
- Кому, чему меняться? Дантовы круги опоясали тысячелетия.
Среди свободных не найти великодушного, среди великодушных - свободного!...
...Плетутся сюжеты разноцветных историй. От массы ингредиентов смердит и темнеет в глазах.
И разум двоится. Кто друг,кто враг? Становится объектом насилия. В сознательной и в бессознательной паутине принципов и инстинктов, верований и предрассудков, возможностей и интересов единицам только и удается увидеть свет в конце туннеля.
Зверя можно уничтожить, пленить, однако ни всякого зверя заставишь, без явного, физического воздействия, кормиться отходами себе подобных.
Представьте, к примеру, стаю волков - продолжали Вы. Если вожаку волчьей стаи известно безопасное место (поляна) с приготовленными для кормления волков живыми зайцами то через год, другой, при внезапном стечении неблагоприятных обстоятельств, что от волчьей стаи останется?
Здесь та же игра, здесь ни комедия, а трагедия для разума, когда искушенный фокусник научаясь безошибочно находить поляну с зайцами, осуществляет свой потребительский выбор в многообразии случайностей, уменьшая энтропию. В замкнутом пространстве ресурсов и в безграничной алчности потребления он словно в петле лишается бессознательной и звериной опоры (исторической памяти), он превращается в ненасытное и уже не разумное чудовище.
Вы были конкретны, лаконичны в своих доводах, взвешивая каждое мое слово. С вами трудно было не согласится. Однако это лишь видимая часть айсберга. Вопрос остается красным. Можно ли предотвратить прямое(лобовое) столкновение не уклонившись от курса?!...
* * * * * * * * * * * *
...Сказочник, как и вечный мореплаватель, выбросивший с пользой для дела за борт все географические карты и календари.
… Приглянулись царю северные земли. Стали видеть его чаще в своём царстве, не в своём государстве. Мысли царские на воле повеселей. Надумал царь однажды к морю прогуляться, с народом пообщаться. Вот уж и у самого берега по сторонам поглядывает. Спешит ему навстречу женщина молодая. Увидел, обомлел, глазам своим не верит. Всё в ней ладно да складно, ни убавить, ни прибавить, ни в сказке сказать, ни пером описать.
В светлой тайне глаза её темны как приморская ночь, а в обрамлении круто очерченных дуг бровей, слегка прикрытые сверху и снизу тонким бархатом ресниц, глядят с особенной, внутренней сосредоточенностью, с которой глядит на посещаемых храм пресвятая богородица. Встретить такие глаза невзначай, словно спросонок на дне морском оказаться. Нос прямой, волос как смоль чёрный. Кожа лица белая с еле заметным румянцем на щеках. В таком лице ни то что бы потерять себя не грех, а одно удовольствие.
А если и от лица взгляд оторвать - причуда другая. Грудь высокая, талия тонкая, осиная, линия бёдер изящная и на редкость крутая, и осанка царственная, и движения грациозные. Ай да порода - думает невольно Александр, - ай да красавица, ай да царица!
…Пока же думал так, её и след простыл. Заволновался император, забеспокоился, заболел не на шутку. Словно кот в игре пойманную мышь
потерял...
* * * * * * * * * * * *
…Мама, мамочка, куда облака убегают? – За горизонт Женечка. – Туда где небо с землёй целуется? Где же они останавливаются, отдыхают?– Они не останавливаются, мой ангел. Они богом данная вечность. Одни дождём изливаются, исчезают, другие рождаются вновь.