Небоскрёбы в ночи дремали.
Дождь пустился по городу вскачь.
И невзрачные стены молчали
В той квартире, где жил палач.
Из какой-то глуши эмигрантом
Он приплыл в многоликий Нью-Йорк.
Для безбедной жизни гарантом
Выбрал промысел – жать на курок.
Киллер – слово есть в обиходе.
Холод стали гладит рука.
Среди ночи в гости заходит,
Как подружка, злая тоска.
Так состарился он, свыкся с болью.
Лишь согнулся под ношей греха.
Но, однажды, сосед, лысый Боря,
Дал заказ – заколоть петуха.
«Ладно, сделаю», – киллер взял птицу
И в квартиру свою потащил,
Где ночами частенько не спится.
Он для жертвы нож наточил.
Но петух молодой упорно
Острым клювом верёвку клевал.
И, как глупый мальчишка, вздорно
Среди ночи песнь заорал.
И старик вдруг отчетливо вспомнил
Детства мир, что пропал ни за грош.
Потеплело в квартире тёмной.
Отшвырнул он наточенный нож.
Не убил. Не посмел. Как воришка,
Петуха он в мешок посадил.
И на утро в родной городишко
На большом корабле уплыл.
Отпустил петуха в палисадник,
Чтобы вдоволь траву поклевал.
Его кто-то спросил: «Ты странник?»
«Я вернулся», – палач прошептал.