io

иосиф просовывает рукув рукав пальто, путается. на окне сидит кот, думает — быть беде. не ходи иосиф на чугун парадной, не холоди хребастую спину свою, ты же, мать твою, так толком и не случился, не выкурил и не исписал бумаг... на морозе здорово горит вывеска — Универмаг. мои магические университеты, парапеты, поребрики. прохожие подают ему сияющие серебренники, шекели, поднимают шоры и ворот пальто. когда за дверью я слышу вопрос — Кто?, - отвечаю - это же я, я — тот, кто не возвращается, теряет перчатки, чужое тепло, вычитывает не своё добро по сгусткам слюны, кого в семью принимают слоны, но никогда люди, кто простужается часто, так как одет легко, у кого узловатые пальцы и голос звонче клаксона. речная вода просвечивает до дна, до ясона, до золотого руна — усатая рыба брюхом выглаживает течения, и я тебе зуб даю — пуля, точка опоры и проза у всех своя. как свая из самого чёрного моря, как свадьба, как пух тополинный. с чем там ещё сравнима любовь иосифа к словам? с олимпийским трамплином, с гимнасткой, вставшей на мостик, с матросом, прячущим кортик, с тобой, с картиной из третьяковки. слова у иосифа сгорают как папироски, как больные раком и очень любимые дети.