Сырым, осенним утром ранним
Собравшись навестить друзей,
Я ждал автобус до Рязани
На автостанции своей.
Рейс задержался, от безделья
Вразвалку площадь обходя,
В углу, под козырьком узрел я
Довольно странного бомжа.
Сидел он на скамье широкой,
Смотря в забвенье пред собой;
Светился взор его глубокой,
Небесной, нежной синевой.
Имел он вид аристократа,
Осанкой, красотой лица:
Высокий лоб, нос, чуть покатый,
Густая, в проседь борода.
Должно, с таких людей писали
Святых, издревле чернецы,
В иконы колорит вдыхали
Их благородные черты.
Он мрачно из бутылки водку,
не морщась пил, большим глотком:
Как воду пьют, хлебком коротким,
«Закусывая» рукавом.
Я, саквояж свой открывая
Подсел решительно к нему,
И бутерброды доставая
сказал: - Любезный, - не к чему
«родную» без закуски пить,
На вот, позавтракай слегка,
А то, с такого вот питья,
Не долго язву - заслужить. –
Он принял свёрток, мне кивнув
в знак благодарности. Кусок,
От бутерброда отщипнув,
Заел очередной глоток,
И прожевав – спросил шутя:
- Вы что же, господин, всегда
Бомжам свой завтрак отдаёте?
Их где не глянь, кроме меня,
повсюду бродит, уйма сотен,
Всем б, - голод утолить не грех:
Не напасётесь - вы на всех! -
Я отвечал: - Да, нет, мой друг,
не всех бродяг, я привечаю,
Спросить, мне захотелось вдруг:
Вам что, мила судьба такая?
Понять я, не могу не как:
Здоровый, полный сил мужчина,
красавец – вроде б, не дурак,
а существует - как скотина.
Да что скотина? У неё
Есть корм и кров над головою,
У вас же нету ни чего,
Что вы творите над собою?
Неужто быть бомжём не тошно?!
Ведь вам, лишь стоить захотеть
И приложив старанье, можно
Работу, дом, семью обресть!
В его глазах, вдруг искра злобы,
блеснула. Взгляд вонзив в меня
он резко отвечал:- Знакома,
Мне эта философия:
Идиллия!.. Жена, работа,
Квартира, накопленья, скарб,
машина, о семье забота,
Мной пройден был, весь тот этап!
Но только, дорогой прохожий,
Среди людей есть тип – такой,
Что взгляд на жизнь блюдёт – расхожий
в отличье от других. Мечтой,
он Богом наделён с рожденья:
Быть лучшим или не каким.
Я проиграл с судьбой сраженье,
Теперь ни кто, - остужен пыл! –
Он сник вдруг, гнев свой усмиряя,
Взгляд устремляя в пустоту
И водку, в паузах глотая
Мне рассказал про жизнь свою.
-Я был воспитан детским домом,
Не зная не отца не мать,
Прослыв в нём белою вороной
За то, что жаждал много знать.
Бывало, во дворе играют в войну
Все сверстники мои -
Я же, в читальне восседаю
и с вожделеньем изучаю
Великих авторов труды.
Не лирика, не детективы
и не фантастика меня,
В библиотечный зал манила:
К наукам точным, одержимым,
Был урождён природой я.
Стремление к познанью сути
Талант вознаградило мой:
Закончил школу при приюте,
Я, брат - с медалью золотой.
И с этим багажом отличным
Подался прямиком в Москву,
Где без экзаменов зачислен
Был на физфаке МГУ.
Я вспоминаю с вожделеньем,
Те годы лучшие свои,
Промчались радостным мгновеньем
Мои студенческие дни.
Как сироте, мне Моссовет
Квартиру выделил в Филях.
Закончил университет
Я в перестроечных годах.
Потом была аспирантура
Успех. Научные труды.
И в перспективе профессура
светила мне - да вот, увы!
Система рушась, погребла
Карьеры большинства учёных,
Наука стала не нужна
России, в рынок завлечённой.
Мои коллеги, косяком
Решились за моря податься,
Я ж, предпочёл в НИИ своём
дней наилучших дожидаться.
Вёл тему, лекции читал
студентам в ВУЗах, мал по малу,
И вечерами не скучал:
В «Яру» дежуря вышибалой,
Благо в студентах - Карате
я в совершенстве изучил
И при всеобщей нищете,
Сравнительно безбедно жил.
Однажды лекцию прочтя,
На выходе из МГУ
Увидел в вестибюле я
Блондинку пышную одну.
Ко мне изящною походкой
Она поспешно подошла
И комплемент в мой адрес робко,
Зардевшись вся, произнесла:
- На ваши лекции, готова
Я бесконечно приходить,
и слушать снова вас и снова
И смысл, глубокий, слов ловить! –
Её признанием польщённый,
На выход отворяя дверь,
Пробормотал, в ответ, смущённо
Я собеседнице своей:
-Как Вас зовут? – Она: - Людмила.-
- Хотите я Вас подвезу? –
Она с улыбкой: - Очень мило,
я на Кутузовском – живу! -
Дорогой весело болтая
О новостях, о том о сём,
Мы скоро в чистый двор въезжая
остановились: – Вот мой дом! –
Сказала с гордостью Людмила,
Мне указав на свой подъезд,
Я чуть присвистнул: - Да!.. Красиво!
Не дом, а прямтаки дворец!-
- Наш дом элитный, был построен
Для партработников кремля.
Работал папа мой покойный
завхозотдела при ЦК. –
Скороговоркой пояснила
Людмила, дверцу открывая
И улыбнувшись пригласила
К себе в квартиру, выпить чая.
В дверях нас встретила с учтивой
улыбкой чопорная дама,
Людмила звонко объявила:
- Знакомьтесь – это моя мама! –
Пока хозяйка накрывала
В зашторенной гостиной стол,
Пред мной Людмила раскрывала
Свой внутрежизненный простор.
Простор тот впечатлял размером:
Гостиная, две спальни, зал
и кабинет. Всем интерьером
Музей он мне напоминал…
Потом мы пили чай, шутили,
Вели беседу не о чём;
Лишь поздно ночью проводили
Они обняв меня вдвоём.
Так началось моё знакомство
С моей законною женой.
Знакомство, без любви и страсти,
Просто, нужда обзавестись семьёй,
мной обуяла вдруг. Не зная,
с рожденья счастья и тепла
Женился я, познать желая,
Комфорт семейного житья.
Что до роскошной их квартиры?
То это был лишь внешний блеск:
Людмила с тёщею прожили
Всё, что оставил им отец
И не имея средств, бездумно
Жильё оформили в залог:
Привычка к празднествам гламурным
Влилась им в неподъёмный долг.
Чтоб погасить его, пришлось мне
Свою квартиру продавать,
Потратить сбереженья все
И в обретённой мной семье
Единственным кормильцем стать.
Мне очень скоро ясно стало:
Чтоб их запросы утолить
Моих доходов слишком мало
И нужно экономным быть.
На убежденья жить по средствам
Жена и тёща возражать
принялись, – объявив: - Уместно б,
тебе найти такое место,
Где можно б было, взятки брать. –
С тем - мне пришлось НИИ оставить
И обзвонив знакомых всех
С их помощью стопы направить,
В банк под названьем ЮНИТЕХ.
Скажу – не пыльная мне должность,
досталась там: сиди листай
Счета, да векселя – ставь подпись,
И в производство - направляй.
Я скоро был замечен босом,
за пунктуальность и труды:
Не диво… Пользовались спросом
В любых делах мозги мои.
Сказал мне босс: - Жди повышенья,
здесь место, явно не твоё -
Переберёшься в управленье
Моей компании ВИТО. –
Вверх поползла моя карьера
Не слишком радуя меня,
Влюблён я был в другое дело:
Наука, вот стезя моя.
На новом месте на порядок
Доходы выросли мои,
Моё семейство ж, тот подарок
Как должное приняло, и -
пошло, поехало: наряды,
браслеты, серьги, жемчуга,
фуршеты, ланчи, хитпарады,
Да заграничные юга.
Прошло пять лет, все эти годы
Меня терзала мысль о том
Что предал я в себе природу
Забыв о поприще своём.
Я начал раздражаться часто,
Ведь в круговерти дел своих
Долг вынуждал меня общаться
С средой прохвостов разбитных.
Их всей душой не одобряя,
Не мог привыкнуть я к тому,
Что в сущности им помогаю
цинично разграблять страну.
Но что ж поделаешь, не просто
Кому то, что то возражать
в те годы было. В девяностых –
Дельцов тех, поощряла Власть.
Мои взаимоотношенья, с женой
не слишком гладко шли.
Категоричным возраженьем,
Людмила приняла мои
увещеванья мамой стать.
- Забудь об этом и мечтать!
Не на помойке, свою фигуру я нашла,
Что б родами её калечить,
Нам что, заняться больше нечем,
Кроме как нянчить сосунка?
У нас с тобой всё впереди
Ведь мне всего лишь двадцать три! –
А между тем, меня пугала
Её болезненная страсть:
Страсть к сексу. Просто обожала,
когда мы с ней ложились спать,
Она соитью придаваться,
меня терзая до утра.
С тревогой думать начал я
О том, что очень может статься
Под ней рискую я скончаться,
Пав ранней жертвой секс труда.
Вот как то вечером жена,
Перелистав всю камасутру
Принялась доставать меня,
Чтоб в секс наш, новшество ввёл я
Я ей ответил: - Фу-ты, ну, ты! -
В душе плюясь. – В чём разговор,
А ну, облокотись о стол!
Сейчас совокупимся мы,
Как это делают бобры. –
Та, сделала как я сказал.
Я к ней пристроившись – погнал,
кряхтя, чуть слышно, от натуги,
Вдруг слышу шёпот злой, супруги:
-Что это ново – это враки,
друг мой, – так делают собаки…-
- Нет ангел мой, ты не права,
В отличии от суки – будешь
ты грызть в экстазе, край стола, –
Ответил тяжело дыша,
Своей партнёрше я любимой;
В предвосхищении конца
Восторженной любовной схватки,
Железной, судорожной хваткой
Её за талию держа,
C утроенною, дикой силой
Всё ускоряя ход движенья:
И вот пришло оно, мгновенье
Финал борьбы неутомимой…
Пронзительный, истошный визг
С Людмилиных сорвался уст
Мажорной нотой и утих…
Раздался лязгающий хруст:
Супруга грызла с упоеньем
Торец столешницы, сопя.
Обмякнув опустился я
Тихонько на пол, за колени
Её с собою увлекая…
Тут слышу, из за двери вдруг
Чуть слышно чмоки издавая
Раздался похотливый хрюк;
Я обернулся – вот те раз!
С замочной скважины на нас
Смотрело алчущее око
Родимой тёщеньки моей.
Давно заметил я за ней
Её порочную манеру
Где, что твориться подсмотреть –
Но всё же нужно знать и меру!...
Шалава! Что б тебе сгореть!
Изверг я в мыслях львиный рык,
Недобро тёщу обзывая
И нервно выключил ночник.
Той ночью мне приснился сон:
Как будто б, загородный дом
С Людмилой мы приобрели
И в лонах сельской тишины
В саду вишнёвом отдыхая
Играем с нею в бадминтон,
Ракетками волан гоняя…
Но тут ворвался в сон трезвон:
Звонил будильник – Бог ты мой!
Через жену перелезая, подумал я
Ночной покой,
Одним мгновением протёк
Ещё б поспать – хотя б, часок.
Но делать нечего, зевая -
Трусцою в ванну – прошагал,
Почистил зубы – напевая,
Побрился, быстро душ принял
Растёрся пышным полотенцем,
Не создавая лишний шум
Вернулся в спальню и оделся
В любимый бежевый костюм.
Теперь не грех и подкрепиться:
Иду на кухню – вот дела!
Там за плитою суетится
готовя – тёща: вскользь в меня
стрельнув с улыбкой льстивым взглядом,
Жеманно пригласила сесть,
Подав жаркое – села рядом
Тут я смутился – обалдеть!
С чего, вдруг жаворонком стала
Ленивая супруги мать?
Она ж, всю жизнь предпочитала
Аж, до полудня почивать.
Но намеренье сей особы
Дошло уж скоро до меня:
Привстала моя тёща чтобы
Убрать посуду со стола
И тут внезапно распахнулся
Халатик розовый на ней:
Я с перепугу поперхнулся
Увидев твердь её грудей.
Она же гнусно хохотнула,
Тарелки в мойку положа,
Халат небрежно запахнула
И в спальню уткой поплыла.
Я в спину её глядя, грозно
Вспылил с призреньем про себя:
- Пусть спит с тобою хряк, колхозный
А не такой орёл как я! –
Но на работу отправляясь
К ней постучавшись – отворил,
дверь в комнату и извиняясь
За завтрак - поблагодарил.
Потом сарказма не скрывая
Сказал ей, улыбаясь криво:
- Предостеречь хотелось б, вас:
На любопытный, зоркий глаз
Впредь , заведу себе я шило!
И коль уж вам невмоготу
Без ощущений страстных жить,
Совет, хороший – дать хочу:
Ради услад души и чрева,
Полуметрового размера
Себе вибратор прикупить! –
Не мог тогда предвидеть я
Какого лютого врага
Обрёл на голову свою,
Затеяв с тёщей столкновенье,
Как повернёт мою судьбу,
Перекорёжив жизнь мою
Её коварное отмщенье.
Был день зарплаты, бонус крупный
Мне босс вручил, - благодаря
За то, что с рвеньем неотступным
трудясь, я вёл свои дела.
Но в превосходном настроенье
Вернувшись вечером домой,
В глазах Людмилиных презренье
И гнев, прочёл я в адрес свой.
Когда ж, спросил я про причину
Её не милости ко мне,
Она в меня туфлёю кинув
Заголосила: - Что б, тебе
Развратник подлый, пусто было,
Членястый, бешеный кобель:
Как смел ты, сволочь с наглым рылом
Вломиться к мамочке в постель?!-
Оторопев от возмущенья
Стараясь в руки взять себя,
Дабы унять души волненье,
Жене сказал спокойно я:
- Достопочтимая Людмила
Вам, эту всю галиматью
За то, что я её отшил - внушила
мать ваша, чтоб разбить семью!
Сиим ж, моментом, в очной ставке
При вас, мы объяснимся с ней,
Заставлю я её мерзавку
Сознаться в подлости своей! -
На кухне тёщу обнаружив,
Она там сериал смотря,
Попутно грела себе ужин -
Я к ней вприпрыжку подойдя
Вцепился нервно в её руку
С собой, к нам в комнату таща;
Но вдруг, в ту самую минуту,
Чугунная сковорода,
Зловеще вжикнув опустилась
разя, на голову мою:
В тумане стены закружились
И провалилось всё во тьму.
С тяжёлой травмой в хирургии
Пришлось мне месяц пролежать
Жена и тёща приходили
Моля меня, - не заявлять
в милицию и разрешить всё миром.
- Ну что ж родная, так и быть -
Ответил я, тогда Людмиле,
Решив, всё ж, тёщу проучить.
Пройдя леченье я вернулся,
Домой к исходу сентября
И с головою окунулся
В работу, все свои дела
стремясь в порядок привести,
Из фирмы поздно возвращаясь:
Не ранее чем к десяти.
Людмила, словно б извиняясь
За нанесённый мне урон,
её придурковатой мамой,
Спокойствие и мир, в наш дом
Не покладая рук вселяла:
Меня приветливо встречала,
Кормила, нежно щебеча
За занятость не упрекая,
Что прежде, делала всегда.
Октябрь был солнечным – на диво
В том незапамятном году:
Сияя отблеском игривым,
Деревья в городском саду
Восстав печальною толпою
Тихонько пели в унисон
Свою молитву отходную,
Листву роняя на газон.
Я любоваться мог часами
На эту красоту, присев
возле окна,
Пред глазами, моими,
словно мир чудес,
Распахивался, вдруг, чаруя
Убранством золочёных крон
степенных клёнов, что волнуясь
Под свежим, лёгким ветерком
В мерцанье алого заката
Меняли переливом цвет,
С оттенком спелого граната
Сусальный источая свет.
Седые старцы тополя,
На мир с высот своих взирая
С ворчливым шёпотом с себя
Наряд, пожухлый отрясали
На гладь умощенных аллей;
Вдоль по которым, чередой
Тугие гроздья выставляя
всем на показ,
рябины свой,
Осеним солнцем налитой
Товар, безмолвно предлагали…
Невольно в памяти восстали, моей,
слова бессмертных строф
Великих пушкинских творений:
Об увядании лесов
И о любви к поре осенней.
На завтра было воскресенье,
Условились с Людмилой мы
Поехать вместе на природу:
Пособирать в лесу грибы.
Стояла дивная погода
Неутомимый Лексус мой
Приёмистым движком урча
По МКАДу, резво нас с женой
Домчал в ближайшие леса.
Свернув к просёлочной дороге
Остановил уж скоро я,
Возле берёзовой чащобы
свой внедорожник…- Красота-А-А!-
Воскликнула моя Людмила
Любуясь видами вокруг,
Когда по зарослям осины
Клокастый огибая луг
Мы с ней за тихую охоту,
Шурша листвою, принялись
И позабыв про все заботы
Уж, скоро ею – увлеклись.
- Удачно мы с тобой – попали!
Жене сказал, с улыбкой я -
Который раз уже срывая
С бордовой шляпкою гриба.
По мелколесице низины
Не проходив и двух часов
Набрали полные корзины
мы, подосиновых грибов.
К полудню вяло ковыляя, устав,
- К машине добрались
И обалдели замирая:
Возле неё нас ждал сюрприз:
Кабан огромный, с наглым рылом
От удовольствия визжа
Тряся наш Лексус с рьяным пылом
Чесал об колесо бока.
Я заслонив собой супругу,
Складной, походный нож схватил
И тупо ложку с перепугу,
В нём вместо лезвия раскрыл,
готовясь встретить нападенье…
Но в это самое мгновенье -
Кровь леденящий, дикий крик
Смертельно раненой тигрицы
И следом трёхэтажный мат
Раздался сзади: - Ах ты, гад!!!-
Схватив корявый, длинный сук
Людмила кинулась на зверя
И по хребту, с обеих рук
Его огрела, я не веря
глазам своим, с открытым ртом
Стоял остолбенев от страха
Смотря,
Как с вздыбленным хвостом,
Снося деревья одним махом,
Утробно, жалобно визжа
Вепрь, пулей ринулся в леса,
Просеку, следом за собой
В густой чащобе оставляя.
Жене сказал я: - Дорогая,
Нельзя так рисковать собой!
То ж, не домашняя свинья,
Он мог бы растерзать тебя! -
- Родной, за собственность свою
Кого угодно я убью!-
Ответила Людмила, колко…
- С недальновидностью своей
Не записал ты пункт в страховке
«ущерб от бешеных зверей». –
Вернувшись из леса, мы с ней
Решив снять пережитый стресс,
Переодевшись, поспешили
В любимый ресторан «Гермес».
В него частенько заходили
мы посидеть: средь знатоков
Он кухней славился отличной,
К тому же в нём играл прилично,
Октет из скрипок и альтов.
Под пляс и пение певцов
Мы пили, ели, танцевали
Среди разгульной толчеи -
Друзей, давнишних повстречали
И сдвинув в общее - столы
Повеселились, пообщались –
И из «Гермеса» - разбежались
Наверное, часам к семи.
Домой с женой ввалились мы,
В большом подпитии, держась,
в обнимку цепко, друг за друга.
Не раздеваясь на кровать
Лицом вперёд, моя подруга
Подушку комкая легла
И засопела,
Ну, а я
Надумав выпить кофейку
пошёл на кухню, там – гляжу
В знакомой мне сковороде
Грибочки жарятся, амбре
На всю квартиру источая,
А тёща, встав ко мне спиной
Кому-то кости промывая
по телефону, вечный свой
Сварливый диалог вела…
Подкравшись – тенью, тих и нем
Я из аптечки взяв пурген,
Бочком - сковороду прикрыл
И блюдо круто подсолил.
Потом сказал, учтиво тёще:
- Вам мама, – поберечь б, себя -
Не кушать - на ночь! Между прочим -
Грибы – тяжёлая еда!-
Она как будто бы, желая
мне сделать больно, подошла
к плите, хлеб с ложкою хватая
И стоя хавать начала.
- Приятного, вам аппетита, мама!
Ей, с содроганьем я сказал
Страшась, - как быстро чистой стала
сковорода…
Ну, я погнал…-
Поспешно кофе допивая
Чуть, протерев салфеткой стол
Я под нос - мрачно напевая
Слегка качаясь, спать пошёл.
Мне снова снился дом и сад,
Вокруг гвоздики разлились
Кружился плавно листопад
И розы по плетням вились…
Красивый сон, но только в нём
Играл азартно в бадминтон
со мною, президент Борис.
Мне грезилось ещё про то,
Что захотелось выпить нам
И президент меня в сельпо
послал, и наказал « Агдам»,
Его любимоё вино
бутылок, - несколько купить
И мы в беседке стали пить
Из горлышка его глотая
и поздней сливой – заедая,
ведя меж этим - разговор:
О смысле жизни, о погоде,
О том, что властвует разор
Везде и всюду, а в народе
С тоскою вспоминают все
О Леониде Ильиче…
Сей политический момент
мне разъясняя, президент
Руладой разразился длинной
Михал Сергеича кляня,
Но тут пришла его Наина
И принялась трясти меня
Фальцетом Людиным взывая:
-Вставай быстрей, у нас беда!
Тут я очнулся, протирая
глаза спросонья,
Надомной
Стояла Люда, вся в слезах.
- Зайчонок милый, что с тобой?
Приподнимаясь на локтях
Промямлил ей в испуге я –
Она всплакнула: - Маме плохо! –
- И что же с ней, любовь моя?
С злорадством в сердце, тёщи охи
ловя ушами, я – спросил.
-У мамочки упадок сил,
Идёт понос и рвота – разом,
В кишечнике большой разлад,
Она не сходит с унитаза
Уже четвёртый час подряд! –
Напялив кое- как штаны
Я быстро вышел в коридор:
Из туалета, средь тиши,
Срываясь на блаженный ор
Неслось страдальческое: Ы- Ы – Ы!!! -
- Ну как, тебе – мои грибы?
Задал я мысленно вопрос
Любимой тёщеньке своей -
Легко – отделалась!.. Понос –
Не трещина в башке моей!
Своим отмщеньем упиваясь
Я три минутки обождал,
Её страданьем наслаждаясь
И сжалясь - «скорую» - набрал.
В инфекционном - три недели
Мамуля наша провела
Передвигаясь еле, еле
Былинкой трепетной, вошла
она домой, - не разуваясь –
Подалась в комнату свою,
На ней одежда развивалась
Как куль холщёвый, на колу.
Имея тучную фактуру,
Метаморфозой обрела
Изящно, тонкую фигуру
С моею помощью она.
Я начал шевелить мозгами:
Не защитить ли мне патент:
Вступив в реакцию с грибами
Пурген, могучий дал эффект.
Но только тёща, пред наукой
моих заслуг не приняла;
Она не обронив не звука,
Взглянув свирепой, мрачной букой,
Понять мне, тот же час дала,
Что между нас - грядёт война.
И вот, однажды в туалет
Нужду отправить я зашёл
С собой взяв выборку газет,
Что б с пользою процесс прошёл.
Уселся на кружок, читаю -
Попутно закурил «Пегас»
И спичку, не туша бросаю
Промеж ногами в унитаз…
Такого злобного коварства
Я ожидать не как не мог:
Под задницей моей раздался
Ошеломительный хлопок
И снизу жар взвился потоком:
О! Твою мать!!! Я как пингвин
слетел с кружка, взвывая волком:
Плеснула в унитаз бензин
Зараза тёща, все свои
обиды злобно вымещая,
Привычки изучив мои,
План свой коварный замышляя.
Как паралитик - в раскоряку
После диверсии её, ходил я
осень всю:
встав раком
Пред зеркалом, корму свою
Вонючей мазью умащая,
Я неустанно размышлял,
Сквозь зубы тёщу проклиная
Как лучше нанести удар,
в ответ ей, дабы навсегда
Желанье у неё отбить
Такие пакости творить.
И вот нащупал для реванша
Я ходец, тёщеньке – под стать:
Любила Людина мамаша
В горячей ванне полежать.
И как то, уловив момент
Я произвёл эксперимент:
Ей в пену перца два пакета
«случайно» высыпал: – эффект
Все ожиданья превзошёл:
Ревела тёща словно вол
Носясь ракетой по квартире,
Зарёй пунцовою горя,
В горячечном, безумном пыле
Влезть в холодильник норовя.
- Два : два – сказал ехидно я,
Следя с презрением за ней
- Быть может мама, нам с тобой
Закончить дело «мировой»
И разбежаться на ничьей?
Но нет! В её кричащем взгляде
Увидел, холодея я
Что этой нашей передряге,
Не будет, быстрого конца.
Угрюмо-мрачной атмосферой
Дышать стал наш совместный быт:
Ни сколько не осталось веры,
Что можно загасить конфликт
Меж мной и тёщей, понял я:
Не даст она мне здесь житья.
Жена, вдобавок ко всему
Мне вскорости понять дала,
То, что не сторону мою
В разборке этой заняла.
Я кожей чувствовал: вот, вот
Ещё какой то гнусный ход
Предпримет тёща –
на меня
Напала смертная тоска.
И вот, приехав раз с работы,
Я из машины выходя
Увидел трёх мордоворотов,
Взгляд устремивших на меня.
Их, - будто бы не замечая,
Закрыв машину я пошёл
К подъезду своему, смекая
Как бы ловчее им отпор,
В неравной схватке оказать;
Вот – слышу топот их: - Ну что ж,
придется малость - потрепать
лоск, их самодовольных рож,
спесь ломовую осадить…-
Я начал их нещадно бить:
Нахрапом бравые ребята
Меня пытались повалить,
Мат виртуозный изрыгая
И кулачищами маша,
В хмельном пылу не понимая
То, что нарвались на спеца:
Один сражён был мощным хуком,
Второй на «мельницу» попал,
А третий пойман был за руку
И сделав сальто в грязь упал.
Я отряхнувшись - пошагал
Домой вразвалку, за спиной
их стоны слушая, но вдруг
Раздался выстрел гулко, боль
ломотой дикой, разлилась
В несчастной голове моей
И я упал, возле дверей.
Бурлила дружная весна.
Домой, с Израиля в ночи
Сев в Шереметьеве в такси
С леченья возвращался я…
Мой босс, мужик большой души
Когда со мной стряслось несчастье,
Без промедленья, в одночасье
Расходы – щедро оплатив
Меня отправил в Тель-Авив.
Светило нейрохирургии
Профессор Феликс Цеденбал
Слывущий чародеем,
Почти полгода колдовал
Над головой моею
И курсом терапии,
Поставил на ноги меня;
Но от него услышал я,
Жестокий приговор о том,
Что больше умственным трудом
Я заниматься не смогу:
Провалы в памяти, мигрени,
Депрессии, головокруженье –
Впредь, угнетая психику
Войдут на долго в жизнь мою…
Я полчаса стоял у двери
Настойчиво звонок давя,
Открыла тёща – взгляд растерян,
Лицо опухшее от сна;
Её в сторонку оттеснив
Вошёл я в комнату свою;
Что ж, я увидел свет включив?!
- Конечно же Людмилучку
Да не одну, а с кавалером -
В том, в чём их мама родила,
Остолбенев, я обалдело
изрёк: - Привет вам, господа…-
Людмила села на кровати,
Глаза прищурив и рукой
Гоня как будто б сон дурной,
махала вяло, свой халатик
другою – за спиной ища,
Её ж бой-френд, вскочил проворно
И прикрываясь пледом, злобно
глаза таращил, на меня.
Я вежливо его спросил: - Вы кто?
Тут он съязвил мне: - Конь в пальто!
- Ах, Конь!!! Дурашка, – ну тогда
Я вынужден взнуздать тебя!
К нему стремительным прыжком
добравшись, и одним рывком
За тощий, голый торс - хватая
Я над собой его легко
Поднял!..
И стёкла пробивая
«Конь» с воем полетел в окно.
Я взглядом проводил его
полёт, с бесславным приземленьем
С высот шестого этажа:
Залп брызг подняв,
в снегу весеннем
Лежал он, мрачно ввысь смотря.
Так, как и мне, его планида
С печалью - приказала жить,
Ведь в инвалидном кресле сидя -
Проблематично баб любить.
Потом был суд: четыре года
Мне зоны строго режима
Судья назначил.
- Слава богу, хоть так… –
Шепнул мне адвокат мой Риман:
- Могли б влепить и восемь лет
Твой мачо вовсе не простак,
Папаша у него - префект! –
Я от звонка и до звонка
Свой срок отбыл, жилось не сладко
на зоне мне. Воров тесня
вводила новые порядки
В ней ново-русская братва:
Порою насмерть забивая
Авторитетных паханов,
В отрядах вольницей гуляла
Власть отмороженных быков.
Под их каток и я попал:
Имея дерзкую натуру
Не раз на них тренировал,
В разборках я - мускулатуру.
Ну не чего, - отбыл и выжил
Не дав судьбе прогнуть себя,
Из зоны на свободу вышел
В две тысячи четвёртом, я.
Да только там ни кто меня
не ждал, мне дверь открыл
в квартиру, незнакомый франт
И раздражённо объяснил:
Купил её он, год назад.
Но тут соседка, тётя Шура
На говор – вышла от себя,
Меня обняв, слегка всплакнула
И чемодан мой принесла.
Прожив на свете сорок лет
Я выход находил всегда
Из неурядиц, зол и бед,
А тут сломался вдруг, меня
добила разом, весть о том,
То что компания где я,
работал
По ветру пошла.
Босс «сел» – звонили СМИ о нём,
Что он убийца, вор и плут;
Но я не верил - так как знал
про то, как наш Российский суд
Невинным сроки раздавал
И упырей освобождал...
Так начались мои мытарства:
Нет не работы не жилья,
Законы в нашем государстве
Не чтут права - таких как я.
Смердит чиновничья плеяда,
Гнилым, стяжательским дерьмом:
Плюёт она на честь, ей надо
Мошну набить свою баблом!
За деньги можно сделать всё:
Супругов развести заочно,
Лишив прописки, одного -
Другой, - имущество его
отдать, поставив росчерк с точкой.
Я стал бродягой, не найдя
В бесчестном мире этом ниши,
Взвалила доля на меня
Бед и лишений выше крыши.
Мне безразлично стало всё:
Что есть, где спать, как одеваться,
Устало существо моё,
от жизни,
Стал я опускаться
На всеми проклятое дно
Убогого существованья,
Самосознанье – умерло
Наполнив бытиё моё,
Одним инстинктом выживанья.
Из всех потребностей, во мне
Желание одно осталось:
Спиртного выпить, и во сне,
Заснув в подвале на тряпье
Унять тоску, хотя б на малость.
Днём сплю, а вечером шагаю
На рынок местный, до утра
Ударно мусор убираю,
Так и живу, день ото дня.
Но вот, бывает иногда
Вдруг, просветленье наступает:
Я достаю свою тетрадь,
она при мне, – и начинаю
В ней с упоением чертать:
Таблицы, формулы, расчёты:
Всё происходит как во сне,
И кажется диктует кто-то
Мне тихо это всё - из вне.
Должно – ещё не умерла,
Живёт во мне мечта моя,
О том, чтоб послужить науке:
Стремится искра стать огнём,
упрямо тепля мысль о том,
Чтоб быть, учёным с большой буквы,
Но не завшивевшим бомжём.
Он замолчал, - одним глотком,
допил, в раскрутку свою водку,
Поднявшись, шаткою походкой
Дошёл до урны, положив
в неё бутылку к верху дном,
Придя назад с большим трудом,
На место сел – глаза закрыв
И руки на груди скрестив,
Тот час уснул, глубоким сном.
Тут подошёл автобус мой,
К нему побрёл, неспешно я;
Вслед за возникшей вмиг толпой,
поднялся – сев возле окна.
И в ожиданье отправленья -
На бомжа, спящего смотря
Всё думал, впав в самозабвенье
Про Русский наш, менталитет.
Как быстро изменились мы!
Прошло не так уж много лет,
Как в срок короткий, от сохи
И до Великой Сверхдержавы
Стремительный проделав путь,
Мы, вдруг попятились бесславно
Куда то в не куда!
В чём суть,
Всех этих преобразований?
Неужто только в том, чтоб стать
Безликой массою с желаньем,
Как можно больше потреблять?!
Навязчиво, с остервененьем
Вновь испечённые жрецы,
Вселяя в души отчужденье
Реконструируют умы,
Нас неустанно призывая
Принять порок Семи грехов;
И мы им внемлем, отдаваясь
Вкушенью жизненных даров,
Став забывать про дань традиций,
Переродив самих себя,
Принявшись истово молиться
Столпу Злачёного тельца.
Чем дышишь ты, страна родная?
Когда пробудишься от сна,
Лень с равнодушьем унимая
И есть ли совесть у тебя,
Коль не противишься ты воле
Бесчестных, алчных, злых людей,
Что оставляют жить без доли
Твоих талантливых детей?!
Проснись, своё брюквоголовье,
встряхни, задумайся – страна!
Проникнись сердцем к чужой боли -
Встань рядом – и смотри сюда:
Живым укором твоей силе
На облупившийся скамье
Растоптанный цветок России
Лежит в тяжёлом забытье!