Я

Я был добрый, а день злой.
Вечер, гневный как громовержец,
верхний мой расковыривал слой,
самый мягкий, как крем нежный.

Я ж был добр назло всем ночам
(самому себе, душке, завидно),
кто б из них на меня ни рычал,
я давил из себя повидло!