сезон с повадкой старого кюре
сменила суета предновогодья;
те два последних взгляда в декабре -
отчетливо я помню и сегодня.
твой был чужой,как злейшее из жал,
поверх букета роз, бессильно-белых,
не уязвлял он, - насмерть поражал,
отбрасывал, чтоб к стенке прикипела.
мой встречный неуверенно взлетал,
привык всегда - за чистую монету,
и, с ходу напоровшись на металл,
рассыпался, как листья по паркету.
ударив и почти переломив,
смягчился взгляд, приплавленный улыбкой;
кровь древняя Лилит и Суламифь
взвилась во мне всей ивовостью гибкой.
бестрепетно взяла, на счёте "три",
благословив эффект метампсихоза,
с колечком бриллиантовым внутри,
еще одну - искусственную - розу.
она была протянута в руке
отдельно от других, была багряна,
как зарево закатное в реке,
как неперебинтованная рана.
взяла её как данное взаймы,
не дрогнув переломленною бровью.
...и возвели две новые зимы
надежные сугробы над любовью.