Мне снова снились ночью журавли
они летели, звёзды обнимая,
ровесники, простые шурави,
и к вам любовь была глухонемая...
любовь глухонемая той страны,
где взрывы листопада закипели,
порой осенней наши пацаны
от инея афганского седели,
я говорил – любовь, ты не права,
но я прощал тебе твою немилость,
я верил, что дойдут мои слова
до холмика родительской могилы,
когда-нибудь опустится с небес
простой Журавка, в кедах и афганке,
и светлый лес берёзовых невест
увидит он на дальнем полустанке...
...
Ты помнишь, Журка, мы с тобою
бои упорные вели...
смотрю на шахматы я с болью –
фигурки выцвели в пыли.
Дружок мой, Журка, мы расстались
в рассветной юности с тобой...
ты в братской журавлиной стае
в Афгане принял первый бой –
кровавый бой, бой настоящий,
и не по-шахматному пыль
из-под колёс машин горящих
садилась на седой ковыль...
Ю.