Из тьмы веков
Без лишних слов
Он вышел,
Сбросив седоков
Ровно в полночь отворяется дверь в ушедшее,
Страж безликий луною висит над проходом...
Ломятся с визгом в дыру события сумасшедшие,
Но обучен Привратник разделываться со сбродом.
Жадные глаза, кровью фальшиво налитые
Напрасно таращатся, ища выхода, -
Годы, месяцы, дни – стеной монолитною
Встали пред ними, из неумолимости отлитые.
Вот пропадают при шестьдесят третьей звезде
Шушерные деяния, и к двери собираются тени,
Они, обморочные, как водится – везде и нигде,
Готовые ради выхода убить или встать на колени.
Но не дремлет Страж и десницей привычной
Светом наполовинумерцающим отражает их волны,
Здесь ещё нету Его – опричного,
Для кого все двери открыты, и кубки нескончаемо полны.
Вдруг в тенях поселяется дрожь и смятение,
Они расступаются в панике, друг с другом сливаясь,
Хотя далеко ещё до петушиного пения,
И луна их силою полнит, бессменно живая.
Это Он – неведомый никому из смертных
И даже не знакомый среди умерших,
С шагами из ярких безумно цветов бесцветных,
Чуждый в будущих днях, настоящих и прошедших.
Молча чуть отступает Страж, Тот проходит,
Чтобы растаять где-то между пространством и временем,
Вечно несущий груды бесценных мелодий,
Гнущийся, стонущий под чудным своим бременем...
Ночью я шатаюсь по улице
И ищу обрывки забытых Им песен.
Полная луна беззлобно щурится,
И с ветром снег сухой куролесит.
Жадные пальцы хватают мелодии
И у огня отогревают их дома.
Те, оживлённые, начинают кругом колобродить,
Слушать их – такая безвольная истома.
Вот так раз за разом
Я ожидаю открытие двери,
В которую луна пялится единственным своим глазом,
Веришь мне или не веришь...