Сарай, свой в доску, голубиный рай.
Мой город, упрекнуть тебя мне не в чем.
Лишь каждый вечер душен, хоть ныряй
В твою волну, так пахнущую нефтью,
Застыли пальмы у кафе «Чичак»,
И будто спят оливы на бульваре.
«Пускай же не погаснет твой очаг,
У нас других понятий не бывает,
Соседство наше тут приобрело
Вид братства, тут сплетенье наших судеб.
Тут ставят на крыло, не на перо,
И беспредела никогда не будет,
А чтоб сюда не пробралась беда,
Я первый встану, я твой брат, бакинец!»
Отговорив, усатый тамада
Тебя обнимет, рюмку опрокинет.
Он через год вернётся, выбив дверь
(Все будут это знать, но не осудят)
И в занавесь, сорвав её с петель,
Он будет паковать твою посуду,
А ты уже сбежишь через Сохнут,
С женой еврейкой, бросив эти блюдца,
А голуби тревожные вспорхнут
И больше не вернутся. Не вернутся.