Половина, если б было сто отмеряно.
Оглянулся, не жалею, не грущу.
Врал, как водится по жизни, сивым мерином,
Уходил, когда кричала: "Не пущу!"
Пил, по многу, по немногу ум просаживал.
Возвращался и опять берясь за ум,
Мазал белые листы чернильной сажею,
Доморощенный поэт, властитель дум.
Пятьдесят на пятьдесят? Да полно пыжится!
Сколь осталось до черты, то всё моё...
Тишина такая, что вода не движется
Ты, Харон, не беспокой веслом её.