Пускаем жизнь, как дурь по кругу.
Долбит в висок извилинка,
упруга в том, что не упруго.
Не греет кровь, но жив пока.
И свет не раз еще сгустится
над чернотой, над немотой.
И вздрогнет раненая птица
кивнув пробитой головой.
Табу на свет, табу на голос!
Переворачивая мир,
Засохшим корнем станет колос,
Огарком дымным – альтаир.
И запах ладана и смерти
Заполнит всё и вся вокруг,
И станет листиком в конверте,
В гробу лежащий, старый друг…