На черной бумаге ветренной ночи
Кто-то натыкал гвоздиком звезды.
И я, как последняя пьяная сволочь,
Готов лить по ним умиления слезы,
Измятый сопливик достав из кармана,
Размазывать грязь по щетинистой роже,
Весь мир наш безбожный был Богом обманут.
Я тоже обманут... я тоже... я тоже...