(отрывки)
...когда упавший с берега рассвет
раскрасит набежавшую волну
в оттенки незамеченных примет,
на дно упрячет жёлтую луну
в глубокий чёрный омут-водоём,
сойдёт с ума великая страна,
и мой Журавлик станет Журавлём,
и будет на его веку война.
Ну, а пока шёл тридцать третий год -
седой Журавль расскажет, не тая,
тех дней последних похоронный ход -
у скольких он могилок отстоял...
…
Шёл тридцать третий... Плакала земля,
бурьян, как бес, смеялся над лопатой,
бродили тени на закате дня
по той земле, усталой и горбатой.
Торчали рёбра - корабля скелет,
рука сухою веткою скрипела,
страна молчала, сделав вид, что нет
голодомора, только песни пела.
Пустуют хаты, плачут мертвецы
сухими, чёрными без слёз глазами,
и не кричат голодные птенцы -
их, обезумев, птицы съели сами.
В селе не стало кошек, крыс, собак;
их жадно всех перемолола челюсть,
а кто бежал за оцепленья знак -
в того стрелял красноармеец, целясь.
Детишек столько в землю полегло -
как зёрнышки посеяны, забыты...
семь колосков не скажут ничего
тем, кто всегда ел хлебушка досыта...
Мертвец иконе задавал вопрос:
зачем надела голода рубаху?
ведь знала ты, что в 33 Христос
уже однажды восходил на плаху.
...Не знал в молитве человек совсем:
семь колосков откликнутся сурово
и с цифрой три поставят рядом семь,
и снимут урожай кровавый снова...
...
И сорок первый... выстрел в журавля,
раскинув крылья, камнем на траву
он упадёт и вздрогнет мать-земля
и впишет в книгу чёрную главу.
Война, война... да мало ли тех войн
катилось по полям родной земли,
кусочек почвы положи в ладонь,
в крыло, и понеси, где журавли
погибшие не спят, а всё летят,
туда на край земли, где алый фронт,
где мамы сиротливо голосят
и рвутся к сыновьям за горизонт.
А Журавли, пришедшие с войны,
потерю близких водкой заглушив,
летят в атаку - в огненные сны
горячими изломами души....
Ю.