Профессор с крючковатым носом
так беспросветно темноглаз,
что мне ответы на вопросы
без понуждения не даст.
А понуждать его к ответу –
помыслить страшно о таком.
И я стою перед портретом,
висящим над моим столом.
Пора решиться. В чём же дело?
Я здесь по праву. Я подрос.
Взмахнуть бы палочкою смело
и, наконец, задать вопрос.
Но робость сдавливает горло
и цепенит движенья рук.
Он смотрит холодно и гордо,
а на моём лице – испуг.
Да что же я! Ведь я умею
сражаться, я убил змею.
Так почему я цепенею
и молча, как дурак, стою?
Я долго поднимаю руку,
как будто весь налит свинцом,
и палочкой, дрожа с испугу,
вожу перед его лицом.
Я путаю слова посыла –
волшбе подобной грош цена.
И мысль моя вполне уныла:
«Я не умею ни хрена»
Но шевельнулся на портрете
и глянул прямо чёрный глаз:
- Ба!Это кто здесь, в кабинете?
Какой дурак назначил вас?
- Ну, кто назначил, тот назначил, -
дрожу, и всё-таки храбрюсь.
- Ну что ж... – и вдруг улыбка. – Значит...
Вперёд, директор Долгопупс!