Была история простая,
Их было двое: он, она,
Еще, была их волчья стая,
На три семьи поделена.
Еще была гора совета,
Ну здесь, конечно я шучу,
Горой, казалась горка эта,
Волчатам тем, что я учу.
Волчат, ни как не разделяю,
У Тины здесь, ведь нет своих,
Я всем вниманье уделяю,
И также обожаю их.
Когда собаки нас накрыли,
Мы там оставили двоих,
В той яме, что мы вместе рыли,
Теперь во сне мы видим их.
Потом нашли мы оба тела,
Комочка два, в своей крови,
Остаться там не захотела,
Сказала мне:-" Собак трави."
И вот теперь, я, среди ночи,
У деревенского пруда,
Лежу здесь, не смыкая очи,
Или хожу: туда - сюда.
Среди заливистого лая,
Обычных деревенских псов,
Того, особенно желая,
Не слышу, гончих, голосов.
Бегу я дальше, огородом,
Еще одним, и у крыльца,
Вот баба, не отсюда родом,
Рука, у бледного лица.
На что мне эта прибылуха,
Две гончих рядом, горло рвут,
Наверное совсем без слуха,
Такие, долго не живут.
Вот эту, я располосую,
Сейчас до шейных позвонков,
Не видя, женщину босую,
Не слыша, от ворот звонков.
Бок прокусил, тому что справа,
Верняк, до печени достал,
И брешет за гумном орава,
Но этот, лаять перестал.
Вторая, видя кровь на теле,
Забилась с визгом под крыльцо,
Как надоели, в самом деле,
Две их деревни, и сельцо.
И эту, вытащив за уши,
Ее оставил без хребта,
Прощайте, брошенные души,
Летите, где поляна та.
Ну, а я за вами буду,
На ту поляну, там в лесу,
Своих волчат, я не забуду,
Им, ваши головы несу.