(О книгах Эли Люксембурга)
Эли Люксембург родился в 1940-м году в Бухаресте. Затем его семья переехала в Советский Союз. Детство и юность провёл в Ташкенте. По образованию педагог.
В 1972-м году эмигрировал в Израиль, где к тому времени вышла его первая книга «Третий Храм». Лауреат многих литературных наград и премий. Самые значительные: премия Рафаэли, премия Сапира, дважды лауреат премии Союза израильских писателей «За лучшую книгу года».
Выросший в СССР, Эли Люксембург всегда писал на русском языке, но о евреях, иудаизме, Израиле. Его первую книгу «Третий храм» перевели и издали в Иерусалиме ещё до репатриации писателя на родину предков. Начать с нуля, оказавшись в незнакомом обществе, остро ощутить свою принадлежность к другому народу или напротив – чуждость его, это - культурный шок, последствия которого не могут не сказаться на мировосприятии и творчестве. Критики отмечают у писателей-эмигрантов раздвоенность, диалогичность сознания, обусловленные тем, как резко, навсегда закончилась жизнь в одной стране и началась в другой. Две жизни проживает эмигрант. Верно ли это для иудеев, о которых говорят, что Тора стала портативной родиной для еврейского народа, сохранив его за годы скитаний? Эли внутренне противостоит возможному разлому в сознании, декларируя свой выбор: Земля Обетованная и вера предков, а всё, что было прежде – вынужденное изгнание, как рабство Египетское, откуда вырвался. Выделиться из общего ряда поневоле ностальгирующих ему помогает глубокая вера в Бога и религиозное предназначение еврейского народа.
Любимый образ автора – еврей, занимающийся изучением Торы и Каббалы, которому приходится преодолевать серость обыденной жизни и морок своих заблуждений, поднимаясь к высотам познания.
Открывая мир книг Эли Люксембурга, мы можем наблюдать, как обычный человек становится мудрецом в изначальном смысле этого слова. В этом есть нечто мистическое, озаренное светом из глубины веков, тем светом, который увидел Моисей, когда, преодолев «мрак, облако и туман», поднялся на вершину Синая и встретился с Богом. Сделать своим основным занятием не зарабатывание денег, не стяжание славы, а поиск истины, способен редкий. Тот, кто никогда не открывал «Бахир», «Зоар», Талмуд, лишил себя интеллектуального наслаждения оригинальной религиозной философией, чарующей игрой вдохновенных умов, восточной поэтикой, созвездиями смыслов. Каббалу – мистическое течение в иудаизме, её адепты считают наукой о том, как поднять до идеала, задуманного свыше, свою душу. Этот процесс и запечатлел писатель в ряде произведений: «Зеев Паз», «Волчонок Итро», «Записки ешиботника» и других. Иудизм как никакая другая религия напоминает, что буквальное значение слова религия - religare — связывать, связь Бога и человека. Сказано в комментариях к книге «Бахир»: Бог творит мир и человека и сейчас, заново каждую минуту, но человек и сотворец в этом процессе, если согласует свою жизнь с заповедями.
Есть и ещё один заметный образ, переходящий из книги в книгу, меняющий имена, но остающийся тем, кто разъясняет героям Люксембурга и его читателям потаённую суть событий – праведный старец. Замечу, что такой же подвижник, как правило, главная фигура хасидских притч, он приходит на помощь и толкует случившееся с точки зрения знатока Торы. Эли Люксембург внимателен к фольклору и черпает из этого неиссякаемого кладезя живую воду.
Нравственное совершенствование и стремление к мудрости осознанно и является смыслом и целью бытия. Идея христианского покаяния и покаяния в иудаизме – разнятся по их осуществлению: в иудаизме покаяние называется – «тшува», возвращение. Человек должен вернуться к тому нравственному состоянию, которое было до совершения греха, начать с нуля и больше не совершать ошибки. Предания свидетельствуют, что иногда совершивший тшуву оказывается в ситуации, схожей с той, что привела к проступку, но теперь раскаявшийся должен поступить правильно. Такое испытание. Недостаточно символической исповеди у священника, нужно делом заработать прощение. Как сказано в Каббале «Кто разрушал, обязан строить, кто ненавидел, должен полюбить».
Это возвращение, исправление и является основной темой произведений Эли Люксембурга. В иудаизме отсутствует фатализм, возможность переложить ответственность на некую предопределенность. Не гороскопы, ни гадания не верны для евреев. Только Бог награждает и наказует. Взаимодействие быта и одухотворенного бытия в жизни человека создаёт атмосферу идеального, задуманного свыше, Израиля. Флёр тонкого мира накладывается на грубую реальность, преображая её в космологическую, одухотворяя каменистые холмы Иудеи божественным присутствием. В своих размышлениях писатель – знаток Каббалы – ведёт нас в глубину искрящейся неземными энергиями звездной бездны - от самой страны до идеи страны в человеческом представлении, и далее – до Божественного замысла о ней.
Взаимоотношение Личности и Бога первичны. Мудрецы Талмуда учат: Бог разговаривает с нами поступками других людей, и если они поступают так или иначе, то не подталкивают ли тебя к каким-то переменам в жизни? Психология иудаизма в своей основе имеет ощущение постоянного предстояния перед Богом, соотнесения всех поступков с высшим присутствием в жизни еврея. Страх огорчить его как любящего отца. Этим объясняются и все мелкие, и даже кажущиеся смешными предписания и рассуждения в «Шульхан Арух» о том, можно ли убить комара в субботу и что является работой – обойти лужу или пройти по ней, когда традиция предписывает отдых, почти полное бездействие. «Всегда представляю себе, что Бог передо мной» — это основа законов Торы и совершенства праведников, выполняющих все желания Всевышнего. Ведь когда человек один в доме, он сидит, ходит и работает не так, как перед великим царем. Тогда он следит за правильностью каждого слова, каждого жеста!» - сказано в «Шульхан Арух». Не важно, что думает о тебе человечество, но важно – что думает Бог. Идеи Эли Люксембурга базируются на древнем фундаменте Книги Книг. Но заметно, что в каждом из своих произведений убеждённо рвущий связи с Россией – советской, тоталитарной – как мастер слова Эли Люксембург не смог избежать старинных традиций русской литературной школы. Только вот персонажи его русских предшественников занимались бого- и правдоискательством в координатах православия, а Эли делает это в координатах иудаизма. Нравственные искания люксембурговских героев, душевные боренья всегда результативны, оканчиваются перерождением, новой жизнью... или смертью. Обостренное внимание к преемственности поколений, их духовной неразрывности является одной из основных идей русской классики. Стремление побудить читателя изменить свою жизнь, стать справедливей, добрей, чище.
Литература поражений – так можно назвать творчество современных писателей, основанных на автобиографии, на личных переживаниях. Конечно, есть несколько исключений, но, как правило, мы видим персонажа, являющегося маской автора, мятущимся несчастным человеком. Он теряет, он разочаровывается, его цель оказывается призрачной, его близкие не понимают и предают... Значит, сделана ставка на ложные ценности. Многие персонажи Эли Люксембурга жаждут тайн высшего мира и религиозная философия не обманывает их как любовь, как погоня за материальными ценностями и прочая мишура обыденности, лишающая человека душевного покоя, заземляющая и требующая следования инстинктам. Испарения бренного, больного общества стяжателей - «мрак, облако, туман...».
«Записки ешиботника», о судьбе ученика религиозного училища, повествуют о испытаниях не только новой жизнью – израильтянина, возвращающегося к своим корням, но и эзотерическими открытиями. Занятия Каббалой приносят сокрушительный переворот в мировосприятии. Прозреваешь, что на самом деле причины и смысл исторических событий имеют метафизические, экзистенциальные корни, сплетающиеся в строки Торы, питаемые силой иного мира. «Все вдруг предстало в ином обличии: черты моего характера, отношение к людям – родным и близким, отношения с Богом, иудаизмом, Все, что составляло личность мою, убеждения – вдруг зашаталось и стало рушиться. Остались развалины, пепел и головешки» - признаётся автор. В ломке рождается новая личность с кардинально иными взглядами, которой нужно и близко не то, что прежде. Как у Гоголя в одном из рассказов: «И стало вдруг видно далекие земли и страны на тысячи верст» - сравнил Эли Люксембург.
Религиозный писатель отмечает как основу национального мироощущения не только ответственность каждого еврея за остальных, но и за Вселенную, которой вредят малейшие проступки смертных.
Каждый народ – отличается от других, но еврейский – от всех разом.
Израиль в «Записках ешиботника» - земля, которую нужно отвоёвывать одновременно в двух мирах - доказывая Богу своё совершенство и доказывая врагам своё мужество. Даже дорога в ешиву, которую проезжает главный герой каждое утро из посёлка в Иерусалим, грозит гибелью. Ведёт мимо арабских селений и бедуинских стойбищ, с обочин летят в машину камни и зажигательные бутылки. Это война между небом и землёй. Тут вспомнилась гибель семейной четы Имас, репатриантов из России, которые упрямо призывали людей подниматься на Храмовую гору, где сейчас стоит мечеть. Их расстреляли арабы по пути из столицы домой.
Но герой вновь и вновь стремится к единомышленникам и наставнику, чтобы в древних стенах постигать чудесные тайны. «Там, за окном, в непроницаемой чернильной ночи, господствует в мире зло. А тут, с нами, незримо присутствует Свет. Из высших миров – миров тончайших, и разговоры наши услаждают ангелов, они здесь присутствуют – проводники Света, - Его становится больше на этой земле... Служба такая делает тебя великаном – ощущение безошибочно четкое - служба и должность твоя. И нечто еще, чего словами не передать, не выразить. Будто снова нашел утраченных некогда собеседников. Великих умов и душ». Для евреев даже репатриация – алия, что значить «восхождение». «И в самом деле: выбрал дорогу наверх – к добру, к Свету. Дорогу мудрости, исправлений». Как этому народу раствориться среди остальных, когда он опора божественного замысла? «И поставьте ограду вокруг Торы» - и создан Талмуд. Но почему наряду с великими прозрениями и подвигами Тора повествует и о древних жестокостях еврейского племени, почему не скрыто, а запечатлено на века неприглядное, преступное? Думаю, это сделано специально, чтобы вызывать упрёки и отторжение со стороны остального человечества. Ненависть – вот лучшая ограда, чтоб не раствориться средь племён! Настоящая ограда Торы – ненависть к ней и её народу, которая не допустит его исчезновения, даст возможность выполнить своё предназначение. «Господь сотворил человека в единственном числе. В конце времен все души снова сольются в одну. Она уже будет исправлена, собравшись из мириада душ. Будет нести в себе память и опыт всей работы, проделанной людьми за тысячи лет» - предсказывают «Записки ешиботника».
Повести Эли Люксембурга – литература узнавания, личного открытия Закона Божьего, что важнее законов и узнавания маленьких людей, чем занимаются другие писатели, оглушенные материализмом. Меня лично привлекает неисчерпаемость этой философии «Семьдесят граней у Торы, семьдесят ликов прочтения, семьдесят смысловых слоев – так говорит Каббала».
Они строили Храм - жилище для Бога на земле, для Бога-кочевника, «идущего на крыльях ветра», блуждающего по Вселенной, но возлюбившего один жестковыйный упрямый народ, также блуждающий по Земле. Потому что когда Бог приходил к другим народам, предлагая свой Закон, то отвергли его, а этот – принял. Но подступали враги и снова и снова разрушали дом Творца. В книге «Третий храм» именно его и строит главный герой. Строит в своём воображении, потому что реальных средств и возможностей воссоздать Храм у него нет. Эта книга когда-то, в предперестроечные времена, была культовой для тех, кто рвался из России в Израиль.
В каждой книге Эли Люксембурга человек встаёт перед конкретным выбором между высшим предназначением еврея и всем, чем пытается заземлить мир низший. Вот и здесь один из персонажей бывший номенклатурщик Натан расплачивается за то, что когда-то отбросил возможность уехать на родину предков, отдав предпочтение обеспеченной жизни в России. Во сне вновь и вновь видит самолёт, в который когда-то отказался сесть. «…цех, в котором он состоял начальником, накрыли соответствующие органы. Ревизия обнаружила, что начальник крал, и крал с волчьим аппетитом. И следствие было потом. И камера-одиночка в сырых подвалах. И суд, как и положено… влепили ему на всю катушку — пятнадцать лет строгача, отправили в Сибирь, на шахты. Там-то и стали являться ему заграничные аэропорты, и начал он бегать за самолетами на родину. И довели его самолеты эти черт знает до чего. Был человек рассудительный и любопытный, а сделался душевнобольным».
Не упустить возможность стать самим собой, не то же, что не упустить возможность получить прибыль. Но и телесная связь с чужими народами должна восприниматься как ловушка. Рассказ «Накануне» - грубый и трагический – рисует картину разрыва героя с любимой женщиной перед отъездом в Израиль, потому что решил начать с нуля, зачеркнуть всё, остающееся на чужбине. А женщина эта – русская – часть мира, который должен стать чужим. И он скандалит с ней, истерично гонит прочь, словно она виновна в бедах его народа, вымещает обиды, скорее вычитанные и выдуманные, а потом в Израиле на военной базе с тоской рассматривает в газете фотографию похожей на неё девушки.
Опыт мировой классики с её пристрастием к странникам и бунтарям отразился в книгах Эли Люксембурга. Слияние романтического начала с требовательным талмудическим отношением к человеку сделали центром люксембурговской поэтики личность мятежную, но стремящуюся свой бунт претворить в новые гармонические отношения с Богом и миром. Это гармония чёткой нравственной структуры и духовной иерархии. 613 заповедей вместо диктата светских законов. Свободный выбор, данный Богом, вместо требований власти.
И ещё одно чувство, кроме жажды экзистенциальных открытий, присутствует в творчестве Эли Люксембурга – упрямое утверждение личной свободы, свободы верить и любить не по указке системы или непонимающих ближних, вопреки всему.
Побег как мистическое деяние, необходимое для инициации, прорыва в высший мир, издавна присутствует в мировой мифологии. Сама готовность порвать с прошлым во имя ценностей высшего порядка, чувств и эмоций, которые оценивают силы неотмирные. Этим жестом человек подтверждает готовность измениться. Побег подразумевает и отвращение к себе прежнему: «Внезапно сделалось стыдно. Не за что-то, а просто стыдно» - говорит персонаж Эли. Человек осознал, что жить как прежде не желает.
Герой Эли Люксембурга – простой парень, когда-то развлекавшийся с проституткой, угодивший в тюрьму, под руководством ребе Вандала готов бежать подземельями в Израиль. Все персонажи Эли, оказываются в Израиле, вначале преодолев сопротивление советской системы, как сам автор. И это тоже побег – от Родины, к которой был прикован, на Родину, которую избрал. Побег идеалиста. Так бежали в пустыню праведники, надеясь стяжать благодать. Вспоминается пушкинское: «Давно усталый раб замыслил я побег в обитель дальнюю трудов и чистых нег». Побег от странствия отличается решением не возвращаться. Но бегство на любимую родину из тюрьмы чуждых смыслов и традиций, осознанное и целеустремлённое, не заканчивается в Израиле, потому что современный Израиль – не идеален, его должно отыскать под напластованиями прозападной культуры, материализма. Недаром персонаж «Десятого голода», добравшийся подземельями до Иерусалима, думает, что это не тот Иерусалим, о котором он мечтал, - возможно, нужно продолжить странствия в поисках истинного святого града. И с религиозной точки зрения он не ошибается! Потому что настоящий Иерусалим, который никогда не был и не будет разрушен, высится в небесном царстве, а земная столица Израиля – лишь его уязвимый и несовершенный двойник.
Повесть «В полях Амалека» - самое драматическое произведение Эли Люксембурга, от начала до конца насыщенное близостью Катастрофы, происшедшей с европейским еврейством. Главный герой отправляется в Польшу, чтобы посетить гитлеровские лагеря, превращенные в музеи, увидеть места, где гибли тысячи людей. Такое путешествие не может доставить удовольствие созерцания чужой страны, это тур в застывший ад, ставший мемориалом. Но и не паломником, оплакивающим погибших, является персонаж. Тяга к глубинному, высшему знанию пронизала существо религиозного человека. И если для неверующего еврея ужас Освенцима и Майданека навсегда останется вопросом: «Почему это произошло?», то религиозный надеется получить ответ. От наставника-рава, от Бога в некоем озарении, наконец просто путём логического анализа, которому не противоречит Тора. Герой наблюдает поляков, с которыми приходится общаться во время поездки и чувствует их антипатию по отношению к евреям.
И вновь, как в других книгах Эли Люксембурга, возникает тема особой судьбы еврейского народа, который не должен пытаться быть как народы мира, во имя сбережения своей веры и исключительности. Те, кто пытался раствориться среди чужих племён, ассимилироваться, получил ещё большее отторжение со стороны окружающих иноплеменников. Был изгнан в лагеря и убит. Мудрецы Талмуда объясняют антисемитизм причиной высшего характера, не бытовой завистью. «И задуманному вами не бывать - не бывать сказанному вами: "Будем жить, как другие народы" (пророк Ихэзкель 20,32). В качестве примера можно привести и высказывание Талмуда, по которому запрещается уподобляться чужим даже ремнями сандалий: то есть если они завязывают ремни одним образом, евреи должны завязывать другим, или если у них в обычае делать ремни сандалий красными, у евреев они должны быть черными, поскольку черный цвет указывает на скромность и приниженность, запрещено евреям менять его. Отступая от своей миссии – сохранения божественного Закона на путь стяжательства и лжи, они несут наказание, которое лишь профаны объясняют политическими или экономическими причинами. Рав поясняет герою повести, что евреи Европы могли, уже имели возможность уехать в Палестину. Но не поехали, потому что было им уютно, удобно жить в чужих странах. И за своё малодушие понесли наказание. «...логики в антисемитизме искать не приходится, и объясняется это явление чрезвычайно просто: антисемит — это кнут в руке Всевышнего, кнут, которым Господь наказывает нас за наши грехи». («Пламя не спалит тебя». Пинхас Полонский).
Рассказ «Прогулка в Раму» даёт ещё одно объяснение немецкому антисемитизму. Ребе объясняет ученику, что немцы – потомки Амалека, которого вовремя не уничтожил царь Шауль, ослушавшись Бога. И вот милосердие к злодею обернулось злодейством к милосердным. Зато «В момент свершения казни преступника все его десять испорченных «сфирот» исправляются разом».
В еврейских молитвах достоверно озвучены истинные чувства и стремления человека. Отношение к врагам без ложного гуманизма и к ближним без слащавого лицемерия. Заметила и другое – радостна эта вера. Много в ней праздников, объединяющих народ, и гимнов Богу, который ведёт сквозь время. И события древности приближены так, словно вчера произошли, поэтому ликование и скорбь побед и поражений так ярки, так сильны в атмосфере этих праздников. Наверное, эту радость вопреки всему отражает рассказ Эли Люксембурга «Ихвас», где описана такая ситуация: английские солдаты освободили лагерь смерти, и вот отдыхают после боя. Внезапно командир начинает вызывать к себе подчинённых-евреев. Те, ещё под впечатлением от картин, открывшихся им в лагере – горы трупов, разбросанные по территории, - идут за командиром, словно обречённые, подозревая, что город вновь захвачен немцами и вожак подослан привести их на гибель, но вместо казни попадают за праздничный стол, устроенный вчесть Песаха армейским раввином, «и этот Седер запомнился Ихвасу на всю жизнь. Ведь всю полноту еврейских страданий и чудесного избавления он только что на себе испытал. Душа его распахнулась и трепетала, а свет, проникший туда, позвал его к Богу».
Чудеса случаются внезапно, на фоне обыденности, как в повести «Зеев Паз», где работающие на раскопках парни чувствуют, что каменный блок становится легче пушинки и словно сам собой поднимается на край раскопа, как двигались по воздуху камни при строительстве Храма во времена Соломона: «плыли по воздуху, точно ложась туда, где им было велено. Поднимались и плыли по Слову, в котором заключено одно из имен Бога - Шем амефораш».
Книга «Десятый голод» - грандиозный мистический труд, который создавался Люксембургом тринадцать лет. Некий Калантар Иешуа в Бухаре по совету ребе Вандала – вот и снова мы видим старца-наставника - обнаруживает древний манускрипт "Мусанна", где рассказано, как подземными пещерами добраться до Иерусалима. Для того, чтобы добыть манускрипт, попасть в библиотеку, где он хранится, ему приходится поступить в медресе, где под крылом советских спецслужб ведут подготовку боевиков ООП, носить маску мусульманина. Читая манускрипт, Калантар чувствует, что уже шёл подземной дорогой в иную эпоху, в ином теле. А ребе Вандал задумал вывести своих учеников подземельями в Иерусалим. Причудливые сказочные видения, притчи, странные советы создают атмосферу сюрреалистическую, тревожное ощущение соседства с необъяснимым, потусторонним. И снова длится путь преодоления, где на жаждущего небесных тайн бросаются звери его сомнений и духи грехов.
Говорит ребе Вандал: «Когда окончится голод духовный, десятый голод земли, - придет Мессия, и тут нам откроется это: что все страдания наши и все наказания — по нашей же высочайшей вине, ибо ищем мы вечно единения с Богом, что нет галута и не было, — а только жажда единения с Богом. Отправлен был из дому, из Двуречья, первый еврей в галут... Но разве это галут? Он обживать пришел Святую землю, он исходил ее вдоль и поперек - место нашего обитания! А мы эти поиски праотцев расширили, углубили. Единственно — ради Господа, чтобы приблизить к Нему, приобщить народы земли. Мы это делали даже способом парадокса! Возьми христиан хотя бы, возьми христианство... Их главное обвинение против нас: "Вы нашего бога распяли!" На самом же деле именно нас они распинают вот уже две тысячи лет. Нас, на ком почиет Имя и Лик Божий, - каждый день распинают! Так мы их учим, так мы их приобщаем...».
Еврейский мыслитель сказал: «Иные слова столь же важны, как деяния – некоторые слова и есть деяния». Книги Эли Люксембурга - деяния. Хочешь понять - мудреца ли ты встретил? Взгляни на мир его глазами.