памяти Никиты Емшанова
(17 августа 1983 - 17 августа 2011)
Как в кино твоем на экране,
пляшут в памяти кадры-всполохи.
Мы свободны, ничем не ранены,
мы друг другу еще не дороги,
мы рассеяны, мы незрячи.
Это позже все станет четче.
Но тогда уже август начал
запускать свой обратный счетчик...
Он так редко учил английский,
помнишь, Надька? Не жил по правилам.
Ему классная наша, Лариска,
трояки постоянно ставила,
бестолковому лбу прожженному -
ну ничем эту лень не вылечить!
Помнишь, как она, раздраженная:
"Мальчик! Мальчик!!! Ты текст не выучил!"
Перемены, звонки, записки -
в суматохе не видишь важного.
Он так плохо учил английский,
да и что в этом было страшного?
Так и вижу его за партой,
как считал до звонка минуты...
Август жульничал, метил карты,
август путал ему маршруты,
не справлялся - и шел по новой,
сделав ставку на поражение.
И догнал его на Садовом
в его собственный день рождения.
Я читала (потом, запОем) -
добрый... чуткий... ранимый... искренний...
Я не знала тогда, какой он,
не сумела вглядеться пристальней.
А теперь уже - поздно. Скрежет
покореженного металла,
копоть в небо, горит одежда.
И темно. И тебя не стало.
До какого, скажи, предела
человек может быть незрячим?
Как я раньше не разглядела?
Я смотрю на тебя и плачу.
Как письмо, что нашлось внезапно -
непрочитанное, в конверте,
человек не разгадан, замкнут,
человек одинок и смертен.
Не знакомый мне, не известный,
ты уходишь - и нас все меньше...
Ты уходишь, чужой, чудесный.
Одноклассник мой, Емшик, Емшик...
24 сентября 2011г