Гоар Рштуни
***
Притихшие бури
Души моей рвутся
Наружу, где воля.,
Где мнимый простор.
И не с кем шептаться
И не с кем обняться,
Чтоб тайный и важный
Вести разговор...
Раздумья вслух
Размышления над моей картиной
“Пир кувшинов”
Как хорошо вам пьяным быть!
В вас кончилось вино – и вы пустые!
Вы пляшет! всё оттого,
Что кончилось вино –
и вы пустые!
Вы можете и прыгать, и звенеть,
Кувшины, если вы пустые!
Вы можете под лавкой замереть,
Забыть, что были не пустые.
Опорожнить, налить ли труд?
По пьянке можно и разбиться.
Осколки ваши подберут
Полузнакомые вам лица.
Во мне всё выпито вино.
Другое не нальёшь, поверь мне.
Постановленье не виной
Такому грустному явленью…
1986-1987
***
Гончар неистово крутил
Свой круг. И кто-то оживал.
Он кем-то был, кувшином стал.
Вино ушло, и он ушёл
С друзьями, с внуками, навек.
Из глины возвратил гончар
Небытиё, и бросил в жар…
Кувшином ожил человек…
***
В сердце моём многовластье сплошное,
Шумный парламент собрался в груди.
Нет там монархов, сплошная анархия,
Как мне решенье простое найти?
Всё я люблю — и берёзку простую,
Нежных ромашек неброский букет.
Горную тропку, до боли родную,
Кустик шиповника… сказочный цвет…
Буйство люблю я и страстность призыва
Тонкость решений, сомнений борьбу.
Вечной дорогой вины и волнений
К звёздному свету наощупь иду.
***
Когда
Вместо яркой мечты
Появляется
«oтблеск надежды»?
A мечта умирает,
Умирает с надеждой…
Вечный мрак поглощает
Всё, что было… с одеждой…
***
В больничной палате осколки костей
В постели белеют, под гипсом зажаты.
Осколки надежд и обрубки людей…
Тем гипсом надёжно укрыты солдаты…
Причитания
***
Над кремлёвскою стеной
Светит месяц молодой.
Светит полумесяц хитрый
Над кремлёвскою звездой.
***
Бьют куранты бой свой красный
Над кремлёвскою стеной,
Светит полумесяц ясный
В паре с красною звездой.
***
Пронзительно кричит мулла
С пронзительного шпиля.
Меж нами бойня пролегла
И братская могила...
Глядя на небо
Вечность... Что может на этой земле
Вечность, с тобою сравниться!
Все мимолетно на этой земле,
С бешеной скоростью мчится...
И по наклонной и вверх в никуда
Тянется путь в бесконечность
И превращается всё
в вечность…
***
Бури безвестные ждут у порога
Беды непрежние ждут у ворот
Все, что прекрасно
и безобразно —
Все нам от Бога.
Самые буйные и непокорные – ждут,
Что Oн пошлет...
***
Календарные листки
Смерти шепоток.
Гаснут праздники мои
За листком листок…
***
Мне предстоит тяжёлая дорога.
Готовят к счастью нас,
А не к беде…
Награды, наказанья — всё от Бога,
Лишь состраданья ищем у людей.
***
С какого года и с какого дня
Беда моя преследует меня?
Беда объяла полземного шара,
Когда меня на свет рожали.
Быть может, с нами та беда
Так подружилась навсегда?
А может, раньше? В горестные дни
Жестокой и беспамятной резни?
Беда моя преследует меня,
Когда чужая-все равно моя…
***
Раздумья, думы… Нет! Умней не станешь!
Зачем нам ум? Судьбу перехитрить?
Пока придумаешь, от старости увянешь.
Не лучше ли бездумно жизнь прожить?
***
Земля не выдержала мук.
Разверзлась
И... восстала против нас…
Внизу — распятье…
Сверху — грязь…
1988
***
Живу я точно на весах
То сила перетянет,
То обычай,
Или просто страх...
Я к равновесию стремлюсь
И, кажется, сейчас установлюсь...
Но кто-то, мимо проходя
Задел... опять...
Нет, равновесья не видать...
***
Сегодня вглядываюсь в мир
Я зорче, чем вчера.
Сегодня легче обмануться.
Так много ожиданий накопилось,
Желание поверить
Может подвести.
***
Сиюминутны счастье и веселье
И вечны — горе и печаль.
Хоть обратимо
жизнью упоенье,
Навеки
ставит смерть свою печать...
***
В этом мире нет пустых людей,
И пустых домов не знаю я.
В этом мире, добром и большом,
Опустевших и бездомных знаю я…
1964 г
***
Горе всегда безутешно - бескрайне – безмерно - безбрежное море
Терпенье - ему берега…
***
Все прощальные встречи,
Все застольные речи,
Заклинанья и ссоры,
Клятвы, жаркие споры…
Всё когда-то исчезнет
В ужасающей бездне…
Всё — и радость, и слёзы
В той космической тризне…
Лошадиная тоска
Мне надели узду золотую
Со сбруёй золотой.
И пустили,
от злата хмельную,
По дороге опасной и злой.
Мне подковы живьем забивали,
Под узду под венец повели…
Как такую да так развели…
Кони долго и весело ржали.
***
Мне кажется, что жизнь —
сплошное обрезанье крыльев.
Мне кажется, что жизнь —
потеря высоты.
Что это —
клокотанье трудных срывов,
Что жизнь —
создание и крушение мечты.
Мне кажется, что жизнь —
подарок без причины,
Мне кажется
она сплошной весной!
Давно ты отшумела
горною лавиной,
А я всё жду —
чтоб с ливнем и с грозой…
Мне кажется, что жизнь —
сплошное отрастанье крыльев,
Мне кажется, что жизнь —
пока стремишься вверх!
И я мечту, пусть сломанную,
вырву,
И спрячу бережно,
как первый тайный грех…
На “ Чио-Чио-Сан”
О, бедные, покинутые женщины!
На вашем ожиданьи держится земля!
Дорога к вам завьюжена, заснежена,
Не в добрый час она их увела…
У всех дорог начало и конец,
Нашли одну — бросили другую…
И ждёте вы, не в силах охладеть
И не глядеть в дорогу ту пустую…
Ночные бдения
В холодном домике моём
Играет ветер, ветры воют…
И не похож ли этот дом
На жизнь мою, хоть и не вою?
Уносит ветер день за днём
Мечты за подписью «не выйдет!»
И в тихом домике моём
Заводятся лихие злыдни …
Откуда злыдни? Не пойму
Их не зову и не гоню.
И в редкие часы прозренья
Своё всеядие кляну.
Зачем мы рвёмся в эти дали?
Кого узнать и полюбить?
Чтоб заработать ностальгию,
Судьбе кукиш изобразить?
В холодном домике моём
Играют гимны, нежно кроют…
Как непохожи все кругом
На тех, кто смотрит с аналоя…
1965
***
Я, как и многие умру
Без почести и мавзолеев.
И надпись будет (без Ф.И.О.)
«Покоится клубок сомнений».
Сомненья в вере, правоте
Всю жизнь мне не давали жить,
Я поклонялся красоте,
Огню и Разуму.
Судить
Меня могу лишь я.
Карать и каяться…
Но в чём?
Вина моя! Моя вина!
Моим ты будешь палачом!
А уходя, оставлю вам
Я каплю той вины моей.
И кто судить захочет, сам
Пусть пробует…
Сгорит… в огне…
Том самом,
что зажёг меня,
Том самом,
что сжигал меня…
***
Что-то старый друг ко мне не ходит,
И ему я больше не нужна.
Выгрызают на душе автографы
Разные стервозные дела.
Ненавижу новое! Со скрипом!
Не могу привыкнуть ни к чему…
Старый друг болеет новым гриппом.
Я не гордый, cам пойду к нему.
Посидим за чаем. Помолчим часами.
Ни о чём ни с кем болтать невмочь.
Друг не болен. Пропасть между нами.
И никто не сможет нам помочь…
Плач перед отъездом
Я любила свой город, зажмурив глаза перед всеми столицами мира,
И чужие фонтаны презрев, я молилась своим, как святым.
Замолчали вокруг все, кто песни слагал. Бросив лиры,
Убежали певцы получать керосин.
Я любила свой город до боли влюбленно и слепо,
И любимых равняла на гордый и вечный Масис.
Надо мною сияло всю жизнь удивительно синее небо.
И все это обрушилось вмиг, увлекая нас в пропасть и вниз...
Я брожу по пустынным и грязным проспектам, где люди давно не живут,
И я тщетно ищу всех, кого я любила и жду...
Не смогу их дозваться, они никогда не придут,
И я тоже, наверное, их не дождавшись, уйду.
Я оставлю свой город для серых и жалких людей,
Разнаряженных в яркие тряпки и голых давно.
Я оставлю свой город для чьих-то рождений, смертей,
И не знаю, когда я вернусь и смогу полюбить его вновь...
1993-1998
***
Что оставлю я здесь?
Что возьму? Нищету или песни мои?
Что открою в далёком краю?
Презренье иль страх?
Что бросаю? Мой дом или грёзы мои?
Отреченно стою на жестоких весах.
Ничего я не стою. И чаша испита моя,
Предо мною не выбор, а яма
Без края и дна.
Эй, Весы!
Все уроки твои я прошла!
Эх, дорога моя!
Как мой выбор— темна,
И— одна...
Я оставлю себя.
Ожерелья свои раскидав по горам,
И по бусинке снова
По карте наверх, потом— вниз.
Но любови свои
И мой крест никому не отдам,
Я уйду, чтоб вернуться
И видеть мой вечный Масис...
Ропот возле картины, которая висела в кинотеатре Москва
Незримо все они стоят
Пред нами
и в рубище жалком
И об одном лишь просят Бога —
Не нас — оставить их в живых
Или детей, хотя бы двух,
Из всех, гонимых по пустыне…
Но где ты, Бог? Из-за тебя
Теряли дом, детей,
Взошли на плаху,
Не зная ни судьбы
Ни платы, и — за что?
Смиренно отдав все, что есть…
Свою поруганную честь,
Своих мужей, свою свободу…
А Бог куда-то отлучился…
Наместником назначив Мохаммеда…
И не оставил ни надежды,
Ни хлеба, ни воды,
одежды
Сорвав с нагих, погнав в Дер Зор…
Где Бог тогда был? Приговор
Вершил чужой Аллах
и никого
Не пощадил…
А свой — не смог, не защитил…
Их несколько в живых осталось…
Которые — узнайте! Никогда
На крест ненужный не смотрели…
И слово даже про Христа
Ни разу в жизни не посмели
Произнести…
А мы…Что мы?
Мы попали в рай,
Где атеистами все были,
И Бог наш тоже уходил куда-то…
Наместником оставив нехристя когда-то…
Там, наверху, и до сих пор
не суетятся…
Но только силу обретя,
И только победив пророков,
Мы встретимся
Перед картиною
И память павшим воздадим…
Как бы переводы с неведомого японского
Как бы Хунки
***
Когда рушится мир, за минуту, секунду,
Когда мы ударяем в колокол ссоры и свары ненужной,
Как тонок рисунок обиды твоей неуемной!
***
Невыносимо и страшно остаться одной, без тебя…
Я бросаюсь под колокол ночи, чтобы уйти,
Где мне спрятаться можно от солнца? Всего лишь на ночь…
***
Пока мы проклинаем эту жизнь,
Она проходит мимо навсегда…
Как прекрасна ее улыбка!
***
Дали нищему монету
Он подкинул золотой…
К солнцу катится карета,
— Нищий! Где твой золотой?
— Я над ним дрожал и прятал,
Любовался под луной,
Я его скрывал от брата
Мой прекрасный золотой.
Нищий выбросил монету,
— Никакой не золотой!
Лучше нищим быть на свете,
Чем с фальшивою деньгой!
Монолог повзврослевшего ребёнка
Я так мечтал скорее взрослым стать,
и с ужасом узнал, что взрослый мир —
тюрьма!
Нам разрешалось всех любить
и принимать от ВСЕХ улыбку и любовь.
А там, у них, любить ДВОИХ
нельзя!
Нам предлагали петь всегда, везде,
где есть припев. У них —
тюрьма!
Петь могут для тебя,
а если запоёшь, когда захочешь—
подумают — сошёл с ума!
В прекрасном мире детства
обиду
отмывали слёзы.
Здесь — только кровь!
Там воспитания
закон суров,
Здесь — выживанья!
Но никогда не надо
возвращаться в детство вновь…
***
Не упрекайте никого в измене,
Себе мы изменяем столько раз!
Но не находят объясненья
Те драмы, что разыгрываются в нас.
Как только мы себе не изменяем!
Клянем, прощаем – любим мы себя!
Уходим от себя, себя же отвергаем,
Но не прощаем никого, любя...
Песня, написанная вместe c диссертацией в к. 321
Я влез по доброй воле в эту камеру,
Вонючую, как низший меркаптан.
И юность блеклую я в этой камере
По коридорам долгим растоптал.
Я влез с надеждой в эту камеру,
Как ладан вонь с утра вдыхал.
Я многое связал с тобою, камера,
И многое из-за тебя я потерял!
А дни бегут, а ты всё та же, камера,
И даже вонь как будто не смердит*.
Должно быть, насмерть я отравлен, камера.
Я раб твой и свобода не манит…
*Если человек при вдыхании уже не чувствует запах сероводорода, значит, он отравлен
Ереван-ВНИИПолимер, 1965 г
Баллада об одной ветреной женщине
Женщина поверила мужчине
И пошла за ним,
Но, овдовев,
Вновь она поверила мужчине.
Он её обманывал и бил,
Мучил голодом, вконец забил.
Женщина не смела убежать,
Смерти оставалось бедной ждать.
Но мужчина раньше околел.
Женщина! Ты больше им не верь!
Но опять безмозглая нашла
Мужика из дальнего села.
Он её окутал болтовней
И кормил баландою с икрой.
Женщина прогнала мужика,
Чернобрового красавчика нашла.
Долго с дурачком своим жила.
Стариков меняла... жизнь прошла...
Ну, а потом, ну а потом!
Сошлась с непьющим мужиком,
А, схоронив, за болтуна,
Потом за алкаша опять…*
Согнулась с голоду, исчезла стать,
И с кем теперь — не разобрать…
Как такую бабу величать?
Родиной! державой!.. твою мать...
*Черненко не считается
Заголосили вдруг. Надрывно и тягуче
О том, что жили жизнью сучьей,
О том, что вдруг и вмиг прозрели,
И страшное на вид узрели...
Завыли вдруг.
Что стылые просторы не согрели,
Лишь выжгли души, тело съели.
Забыли всё.
Нет, вспоминают.
Безвинные поэты оживают.
Для новой смерти?
Или дать нам жизнь?
Взлетают вновь.
А мы — всё вниз…
Пробуждение
Всем одновременно
Заткнули рты.
И всем одновременно
Закрыли глаза.
Слепые век молчат,
Молчат два века
И плодят
Такого человека —
безглазого, безротого…
Случайно доживают век
Лишь несколько уродцев —
Одноглазые, косноязычные…
И вдруг…
взорвалось солнце
тыщей свеч!
У всех одновременно
Прорезались глаза.
Отовсюду высовываются языки, закрученные спиралью.
А несколько уцелевших уродцев
Играют победные марши…
Ах, не рано ли
Бить в литавры?!
1989
Фидаину
Чёрен платок
И черны усы
Чёрная жизнь
На одни весы.
В чёрной одежде,
В ущелье — лишь ночь.
Где жить надежде?
Где боль превозмочь?
Ты победил
Униженье и скорбь.
В горы ушёл,
Kровь
менять на кровь.
Мать пусть ослепнет
Его и твоя.
Сколько же вынести
Может земля?…
1989
***
Война не любит матерей,
И, отнимая сыновей,
Несёт разруху, смерть и мрак.
И друг и враг страдают в ней…
И, чтоб оплакивать их всех.
Война щадит лишь матерей…
***
Жизнь становится дороже с каждым днём,
Слово дешевеет на глазах.
Вот оно, застряло мне комком!
Что мешает выдавить?
Обычный страх!
***
Из раздумий строится решение,
Кажетcя, построил пирамиду!
Но на зыбкой почве
Не возводят очень крупные строения…
***
Вершине полагалось быть одной.
Она, вершина, в небо уходила.
Травой забвенья заросло
To, что основою служило…
***
И сила и судьба мои-
В моих ошибках.
Нам прочертили путь
Прозрения и Бог.
Смиренно принимаю
Наказаний свитки
И выживанья
Горестный урок.
Что мы ненавидим
Время! Ты вечное,
ты бесконечное.
Время! Живое!
Бываешь прекрасным,
Бываешь ты долгим,
бываешь ненастным.
Время! Ты буйным бываешь и страстным!
Время…тебя не хватает всегда!
Ты – драгоценно, как тебя оценить?
Любят тебя и лелеют в бреду,
Прошлое время!
С улыбкой теряют в цветах на ходу-
Настоящее время!
И с такою надеждой украшают тебя
Время будущее!
Восхищаются временем все,
даже если в рубцах оно, в трещинах..
Время!
Как ненавидим тебя мы, женщины!
***
Дорога в театр удивительно легка,
Знакомый выход,
Перекрёсток, поворот.
Давно в театры я хожу одна,
У входа никого не жду
Никто меня не ждёт.
И место выбираю, мне под стать —
Чтоб выскочить скорей,
Домой бежать…
Конечно, раньше в театр
Я не так ходила..
Всё было, было, было…
Когда-то даже этому не быть,
Не вспомнить ничего…
Потом — не быть…
***
Зачем земному шару столько подлецов?
Глупцов и воров
и бессовестных лжецов?
Хоть родились от разных матерей,
Творят одно и то же на земле…
***
Адам был тоже армянином
Иначе кто б его изгнал?
Конечно, были предпосылки,
Но так быстро сняться с места
Умеют только армяне…
И вот полземного шара –
Наследники Адама
Срываются с мест
Туда, где другая половина.
И там … там… Неужели не вспоминают рай?
Тот, что оставили без полива…
***
Россия не любит богатых.
Успешных не любит Россия.
Жалеть она может собрата,
Бездомных собак или сирых…
И зависть, и ненависть черная
Порой заливают её…
А голос до неба сорван,
И кружит кругом вороньё.
Россия не любит безденежных,
И слабых пинает она.
Но вдруг обогреет бережно
Беспамятство дикого сна…
Баллада о долларе
Отчеканенная свобода!
Развращенный банкнотами мир!
Деньги, деньги — удавка безродных
Всенародно-вампиро-кумир!
Все возможно! Любовь и неверность,
Жизнь без страха и на крючке,
За прицелами — вшивая серость
А свобода — в костлявой руке...
Подгибаясь под игом зеленых
Он судьбу от себя отогнал,
На свободу монетного звона
Свою прежнюю жизнь разменял.
Нет возврата к святыне двуглавой,
Не войти под родной небосклон,
Нет ни чести, ни зова, ни славы...
Только он, только он, только он...
***
В метро все едут одинокие
Задумчивые двуногие…
И жмётся, трётся об себя
Такая смутная семья…
И пахнет перегаром
парочка мне в нос.
В метро стоять –
распятие без слёз.
Ни тренья вынести не в силах я
Ни перегара,
Но едем мы втроем: я, одинокая,
И эта пара…
Нашли друг друга, пиво — пополам
Прижавшись тесно, трутся в тесноте,
А я себя перебираю…
И стою,
Ни пива, ни дружка
И никого нигде...
***
Гармония, гармония,
Ты алгеброй повязана.
Но алгебра — известный криминал,
А ты, божественная стать,
С деньгами просто связана.
Нет денег — и гармония дрожит
Переливаясь гранями…
Когда ж неплохо по деньгам —
Сплошное умирание…
***
Есть камни, которым названье – столица
Есть камни – могильная гладь,
Есть камни, безвестные, серые лица,
И камни, и камушки родиной звать…
Лермонтову
Он был чист, как слеза
И врывался в сердца грозой
С непонятной печалью в глазах
Колдовал над девичьей грезой.
И любовью своей к синеве
Поднебесных круч и седин
Он окутал волшебную даль
Недохожих своих вершин.
***
Зрелость — панихида по мечтам
По обманутым надеждам скорбный звон.
Старость наступает по пятам,
Вместо вскрика – недовольный стон
1987
***
Как кошка с мышкой
Жизнь со мной играет
Пока лишь бьет,
Не убивает.
За что воюю я,
Никто не знает.
С надеждой робкой
Угасаю…
***
Какая есть!
И мне давно не стыдно,
Когда тону или ныряю.
Давно не жаль
И не обидно.
Я даже лучшее
Бесстрастно забываю.
Мой ропот пред судьбою
Слишком тих:
Одни всю жизнь играют на роялях,
Другие перетаскивают их...
***
Когда годы твои,
Плоть от плоти
Твои!
Так предательски сходят к концу,
Обращаешь истерзанный взор
Ты к началу и к Богу,
как жизни венцу.
***
Любовь — живое существо
И может умереть
Мы даже кошек одряхлевших
Не в силах выбросить на улицу.
А любовь убиваем
И уходим от неё не задумываясь...
***
Любовь растит нас бережно и скупо
И притворяясь то отцом,
То материнской оплеухой
Нас укрывает от растленья.
От встреч с циничной суетой
Любовь ведет
По улочкам судьбы
Заполненных слоями стыдобы
И с верою, надеждой постоянной
Уйдет и встретится нежданноa
Построит дом,
Родит детей,
Из дома в дом
Перелетев,
Творит добро,
И держит мир в объятьях…
Когда она смеётся — плачем мы
Забыв иль путая понятья
О жизни это или о любви?
Казалось бы — живи!
Но нет, нет жизни без любви…
И начинаем мы стареть,
Когда устанем мы любить
Иль забываем…
И медленно подходит день
Ненужности неотвратимой.
Как больно вырывает смерть любимых…
***
Мир художника- исключительный,
Взгляд-всевидящий
И пронзительный,
Буйством красок чуть
Полуспрятана грусть,
Мир греховен, может быть,
Ну и пусть…
***
Мне говорят азеры: наша там земля!
Где вы живёте, наши там просторы!
Я спрашиваю их — тогда зачем
Армянскими зовутся наши горы?
Тогда скажите мне, такой пейзаж
Хоть кто-нибудь назвал азербайджанским?
Наш крест они готовы оплевать,
Но молятся на крест албанский?
О, мой народ! Ну почему
В тебе так мало злости и наветов!
Не научился ничему
Ни у себя, ни у соседа!
***
Мне жизнь нужна,
Как воздух, как вода,
Как взгляд на миг
Туда,
Где ОН белеет, близок и далёк…
Мне жизнь нужна —
Не всё успела в срок…
Ах, почему, ну почему,
Все важные вопросы
Решает только Бог…
Нас мало — но зовут армянами… (Севак)
Мне встречался и глупый, и лживый земляк,
Вы мне скажете:
—Э, так их больше, чем нас!
Мне встречались и зависть и злоба…
Я видал и скупого и сноба,
Мне встречались и жмот, и дурак
На моей сокращенной в размерах земле.
И я долго сличаю — случайно ль? иль как?
Мы сегодня живем не в своей стороне…
Но таких ведь не счесть и вокруг и не рядом
Почему же лишь нас наказала судьба?
И мы ждем, что силач, полуназванный братом
Нас спасет, почивая в имперских гробах…
===============================================
***
И землю и веру…
Передают от поколенья к поколенью
Лишь землю с верой — больше ничего
Меня земли лишили, дав взамен забвенье,
А веру вырвали под волчий вой.
И много стран я обошел,
земля везде чужая
И веры нет такой,
чтоб перенять…
Мне горсть моей нужна!
не надо мне «без края»!
Свою хочу — своей назвать!
И крест мне нужен свой!
Чтоб Богу показать…
О, человеческая справедливость!
Позволь мне плюнуть тебе в лицо! (Сиаманто)
Начинается земля
Как известно, от Кремля…
Есть Кремль и у нас
И даже краше
И в стократ.
Не отвести тоскливых глаз:
И наше и не наше…
Пред жизнью армянина
Вечностью стоят.
Нерукотворные вершины
на отобранной земле,
Прикрытые святым седым венцом…
Позволю все-таки себе
И всем!
Плевать
Той справедливости в лицо!
***
Прекрасны линии хребтов,
Над городом родным
Масис белеет…
Та роспись гор
Всем нам в укор,
И холодом нам сердце греет.
Зовет ли нас?
Придём ли к ней?
Вслед сердцу
Безутешного поэта?
Живу в своей
Чужой стране,
Не зная, чем назвать мечту:
Грезой
Иль бредом…
***
Пустая деревня. Пустые дома.
Давно опустели твои закрома.
Дорога пустынна. Куда поведёт?
Душе опустевшей кто место найдёт?
***
Переосмысливаю жизнь,
Учусь, не доучив уроки,
К доске давно не вызывают
Учителя, которые ушли,
Оставив мел и тряпку в назиданье.
Но та доска осталась в нас,
И пишем мы на ней вопросы.
Которые мы жизни задаём,
А жизнь на наших душах
Царапает до крови
Ответы мирозданья.
И ходим в гости мы друг к другу
Со шрамами от этой болтовни…
***
Сказал Медведев: «Не скулить!»
А лаять всё же хочется…
И лаять, и завыть,
Но нет, нельзя!
Так хочется закрыть
Страницу, чтоб глаза
Не видели тех строк,
Написанных слезами.
Не помнить обо всём?
Но нет, нельзя!
Разрывы с прошлым
Разве нас спасут?
Вгрызается ночами
Прошлое в меня,
До самой смерти не уйдут
Мои ошибки, прошлое кляня…
***
Стареем, Паруйр Севак,
cтареем…
Мы стареем,
Ты такой же молодой!
Как умеем,
Тащим груз,
когда-то твой.
Хоть на миг
Вернись в наш стан!
Стонет в горе Айастан!
Без тебя, без маяков
Ищем правду, ищем кров..
1989 г. Ереван
С
***
Стихи мои — не стон по родине любимой
Не крик сбежавшего от бытовых невзгод.
Стихи мои не про метания и всплески,
Или армянам свойственный разброд.
В стихах своих я окунаюсь в детство,
К пригнувшимся ветвям пшата я тянусь,
И из скитаний и привычных бедствий
В свой крест я обращаю личный груз.
В стихах моих нет о любви и горе
О радостях… их тоже нет…
И тихо умирают строчки,
Которых без любви и горя нет…
***
Тоску по родине
Не зальёшь вином…
Ни пляской-песней,
Ни спокойным сном.
Тоску по родине
И по родным горам
По ржавым валунам,
И по траве своей,
По рваным облакам,
Студеным родникам,
Исхоженным тропам,
Камням, камням, камням-
Ничто не заглушит.
Прекрасно только там…
Как шелест тополей
Услышать я хочу!
Слова любви
Им прошепчу…
***
Я грустно тут себе сижу,
И четверть жизни ворошу.
Прошла она с моею кошкой,
Нам ставшей талисманом – брошкой.
Лишенья наши
вместе с ней
мы пронесли от наших гор
до москалей.
Как много лет… каких – не важно,
а вот прошли –
и нету их.
Ни тех годов, тяжелых, страшных,
Ни воспоминания о них.
Теперь вот и её куда-то унесли.
Кусочек жизни, и кусочек сердца
Мы отдаём тому, кто нас любил.
И мы любили ласково и нежно,
Но все равно… сей час пробил.
Потом придёт и мой черёд,
дай Бог не видеть больше боли,
Боль пусть меня хоть обойдёт…
***
Раньше были все немые,
А теперь глухие.
Раньше плакали глаза,
А теперь сухие.
Но придёт весна, сметёт
Ливнями-дождями.
Что копилось каждый год,
Становилось нами…
Бури в стихах
***
Есть храмы, шпиль вонзают в небо.
Есть храмы, пышною главой
Туда же вознеслись, сверкая златом...
Святилище мое, мой Ацатун!
Мой храм ты, дымом золоченый,
Мой хлеб, моё начало всех начал!
У стен твоих священных я стою,
Вдыхаю терпкий запах “благовоний”,
Все ароматы превосходит этот дым!
Ты храм, где вера — это хлеб.
Где вера- ожидание кормильца.
Огонь твой стены закоптил,
Но мне очистил душу,
Огонь твой перешел в мой дом,
Отдав ему тепло.
Огонь твой не дает всем нам остыть...
О, Ацатун! Не я тебя храню,
Благодарю я всех, тебя хранящих!
Пока стоишь — я знаю, что живу
И выживу с тобой, дымящим...
***Комитас
По колючей тропе
Средь камней и песков
Шли армяне
Под звон ятагана.
Пел монах среди них,
Но чарующий зов
Никому не облегчил страданий.
К небу ужас вздымался…
Стыла кровь,
Бог молчал, но, наверно, скорбел…
А монах то ли пел,
То ль молитву творил…
Мир сходил
Постепенно и верно с ума.
Пел монах или Бога молил,
А цветущую землю
Окутала мгла…
О, Всевышний!
Прости! Но сошёл ты с ума:
Так безбожно
Его пощадил!
***
Абрикосовой ветки нектар!
Я тебя с молоком материнским
И с ашугскою песней впитал!
О тебе тосковал на чужбине.
Тайну белого чуда искал!
Абрикосовый цвет!
Цвет любимый!
Тебя с родиной я воспевал!
Пред тобой замирал…
Заскорузлые ветви
К небу милому ты простирал.
Я тянусь к безмятежному детству,
Где впервые тебя увидал…
Языческие корни
В Горисской гостинице 15.02.82 г.
был зафиксирован нуль по Цельсию…
Я славлю горящих! Я славлю огонь!
Язычество в генах моих не угасло.
Я жар славословлю! Огонь…он прекрасен…
А холод любой я пожаром убью!
Огонь лишь приемлю, боготворю,
И, черт побери, лишь его и люблю!
***
Струн вещих пламенные звуки
До слуха моего дошли,
К деньгам рванулись мои руки,
Но лишь оковы обрели…
Старик, посмейся,
Ты — на месте,
А я — гариб,
Я дряхл и смел…
Ужель переживу ненастье?
Ужель чужбина — мой удел?
Склоняя голову под гнетом
Бредущих ран — они со мной!
Я улетаю самолетом
От бед моих, а те — за мной…
Я стар, а вместо гор — унылый
Высоких зданий ряд стоит,
Мои мечты в слезах застыли,
Ничто не светит, я устал…
За что, мой друг, (и я когда-то!)
За что тогда голосовал?
Библейский силуэт, прекрасный! Рядом!
на душ горячий променял…
Мой дом забыт, зажег я ладан
Воспоминаньям наяву.
О, Боже! Как бесстыдно сладок
кусочек детства,
брошенный в траву!
***
Переводы из Овика Вардумяна
***
Хочу я пламя воскресить,
Тушить пожары.
Я сам хочу сгореть
В любви пожаре…
Хочу грустить о расставанье,
От счастья — в пропасти висеть.
И эху выкрикнуть желанья,
И вместо слов- пропеть.
Сгибаться, ныть я не хочу
Плестись в конце я не хочу.
От всех улыбки я хочу
Я жить с надеждою хочу
Но лишь надеждой — не хочу…
***
О, море! Ярись,
И в ярости бей!
Бей эти оковы — берега!
Господь дал морю
K полёту любовь,
А крыльев — не дал!
***
Рождаешься невинным, как младенец,
Прекрасною Богинею, рассвет!
Но мы - как ночь.
И, погружаясь,
Средь наших зол, средь наших бед,
Внимаем ежечасно изумленно -
Как быстро умирает утро!
Как быстро гибнет тот рассвет!
=========================================
Мой плач...
Памяти Е.Чаренца
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!
Были жестокими нары.
Жестокий тюремный свет.
На деревянных нарах
В тюрьме умирал поэт.
Сколько его пытали?
Может, забыли совсем?
С худым, измученным ликом
Он отвернулся от всех.
Всех, всех, всех....
Нет никому оправданья!
Я проклинаю вас —
От надзирателей зданья
До вездесущих глаз!
Он не простил обмана.
В прозреньи прост и велик.
Сердце поэта — рана,
Быть беспощадным велит.
Люди! Не бойтесь тиранов!
И не растите их!
Сердце поэта — рана
Плачет мой скорбный стих.
И — берегите поэтов!
Так беззащитны они!
....Я преклоняю колени
У стен снесенной тюрьмы...
1987 г.
Ноябрь 1988 г. Комендантские часы…
Пахнет близким снегом ветер,
Пахнет мокрою листвой.
Как мне дальше жить на свете
В мире с ложью, клеветой…
Запах родины прекрасен,
Пахнет домом дымный смог.
Ах, как мерзок и ненастен
Запах кованых сапог…
***
Нас на колени не поставить
Блокадой глотки не заткнуть!
Забыть мечту — нас не заставить —
Кусочек родины вернуть!
Нас на колени не поставить,
Ни ятаганом, ни мечом,
Народ армянский скорбно славит
Маяк, зажженный Ильичом…
***
Советские танки на моей земле
Позору памятник
Стоит на мостовой,
В зелёной краске,
Броневой.
Под гусеницами
Скорбь щемит бедой.
Надежд осколки
Предо мной…
НЕ войной
безумной
Он пошел на нас…
Не отвести тоскливых глаз...
Танк — символ мира и любви!
***
Не рвите сердце мне
Газетным завываньем!
Так долго верили
Свинцовой трескотне!
...Стучатся пеплом в грудь
Воспоминанья,
И веры не вернуть.
Не рвите сердце мне!
***
Вопля
Надежда! Где ты?
Лишь невзгоды…
Где вера? Нас не сберегла…
Судьбу библейского народа
Решал сермяжник из Кремля…
***
Когда мольбы и крик несутся вверх,
Ты первым должен отзываться, Первый человек!
Ты первым отзовись! Ведь на земле ты — Бог!
Тот, настоящий, непростительно далёк,
И, может, потому нас не сберёг…
***
Армяне! Пусть вас защищает ООН!
(из плача русских солдатских матерей)
Мой бритый мальчик из Рязани!
Вернись домой к невесте, к маме.
Никто вас не пожалел в Aфгане,
Расплачиваться будем сами.
За веру дикую,
Разрушившую храмы,
За миг, что прожит безо лжи и срама,
За единенье, за разброды.
За полглотка расхристанной свободы!
***
Народ мой! Кто крестил тебя?
Заложник веры на века…
Как может лучше стать судьба,
Когда её вершит рука?
***
Глухие отзвуки прошедших дней,
Заполненных беспечной, будней травлей.
Кто ненависть посеял на земле,
И вырастил на ней бесправие?
Кто обманул меня? С младых ногтей
К насилью призывая и к разврату?
Нас повели к развалинaм грядущих дней
И растоптали всё, что было свято..
И больше Бога — нет! Взорвали купола!
Бросаемся друг к другу с жадной верой…
Звонят, звонят… по ком? колокола…
И снова напрягают нервы…
***
Ах, Карабах! Ты был вчера чужим,
Сегодня всем собратьям
вскрыл грудные клетки,
И в колокол средь минаретов зазвонил.
Чей Карабах?
Ты был вчера чужим,
Сегодня все, чья кровь в груди раскрытой
Присыпана каленой солью,
Все — твои!
Младенцы — все твои!
Безвинные,
молчаньем погребенны,
Все – твои!
И боль — твоя!
И мы — твои!
Но ты — не наш…
Твой колокол мне не дает покоя,
Он вытеснил все звуки здесь и там.
Я слышу лишь твой стон,
Твой звон
По всем колоколам!
1988
***
Бдела площадь, заливаясь смутой,
Раскалялось слово добела.
Изменилось время слишком круто,
Ложь так долго правду берегла!
Правду или – нас?
Зараза страха
Черною чумой укрыла век.
Список арестантов перепахан,
Что взошло через полсотни лет?
Кандалы на “вражеских” запястьях,
Средние века! Пред тою тьмой вы - свет!
Сколько может вынести проклятий
И живой и мертвый человек?
Хлещет дождь по мокрым демонстрантам,
Не хотят себя беречь, молчать.
Площадь, освященная страданьем,
Как сумела ты народной стать?
Болью нашей тут же отозваться,
Стон зажать в бессильном кулаке,
По дорогам пыльным расплескаться,
Слушать перелай и перепев!
Площадь Театральною назвали,
Я тебя Священной назову!
Нас охаяли, нас проклинали,
Оболгали нас на всю страну.
Голубой экран шипит и гаснет,
Площадь негодующе бурлит.
Мой народ! В бессилии прекрасен,
В ярости печален и велик...
Засыпает площадь. Чистая, пустая.
В час тревожный загрустит опять.
К северу и к Богу мы внимая,
Проклинаем вечную печать...
1989
***
Белые стихи про красную кровь
Мне дали глоток…свободы.
Отобрав его у мёртвых,
Лучших,
Прекрасных,
И заслуживших.
Убив миллионы безвинных,
Отобрав у невинных сирот,
Мне дали глоток свободы.
Отобрав его у миллионов
Забитых в застенках,
Выброшенных на свалку забвения…
Я глотнул… и захлебнулся.
Все они встали в очередь прямо из-под земли.
Никому не хватит глотка - ни живым, ни мёртвым…
Откройте окна!
Зажгите свет!
Убийцам и жертвам
Прощения нет!
И если опять
Начнут забирать
Открыто или воровато,
Успею ли я докричать :
— Мы все виноваты!
***
Вольскому
Обманщик дерзкий
Наместник мерзкий
Прислужник псарни
И страж овчарни!
Язык твой вырвать
Теперь желаю!
Конец вам всем
Придёт, я знаю!
Услышьте зов мой!
Горами встаньте!
Быть может, жизни
Моей не хватит!
Молитва эта
Проста до слёз —
Увидеть небо
Без красных звёзд.
1989
***
Зачем голодовка на Оперной площади?
Вам кто-то завидовал, доктор Хайдер!*
За океаном страдали
И трепетали
Над вашим здоровьем,
Таким ценным
Для соцчеловечества.
Вам соки давали?
А рядом стояли?
Зато на экраны
Вас подавали!
Ах! Как вас жалели, доктор Хайдер!
Как дикторы млели все,
Доктор Xайдер!
И утром, и вечером
«Время» взвывало:
— Смотрите, вникайте!
Социальное жало
Впивалось и осуждало…
Какое же «Время »
Слепое, глухое!
От голода пухли,
В то Время не знали.
Своих убивали –
То Bремя молчало.
Своих расстреляли
По выборке, в точку
А Время молчало.
Борясь в одиночку
К винтику винтик,
Кулак к кулаку,
Выросло отчаяние
В митинг.
Он всем перетряс устои-
Чего-то мы стоим!
Девчонка с героем
Три дня голодала.
А Время глухое
Упрямо молчало.
Пo правде, от Хайдера
Ждём мы привета,
ЦТ дорогое!
Не странно ли это?
Но –
С уважением к мистеру Хайдеру!
*Д-р Хайдер – американский бомж
1989
***
В минуты после выстрелов в парламенте
Cкорбит электорат,
В слезах топя мечту.
И не поймет — за что?
За что?
Рожают матери
Георгов и Варданов,
Сияют сыновья
В веках, во мраке.
А рядом корчатся,
родив Васака…
Армяне! Вновь
Гнев свыше
сокрушил мечту.
За что? За что?
И ужель
Резня и бойня
Нам удел?
Смириться?
Нет!
Смиренье? Никогда!
Терпенью ж нашему
Ни края, ни конца…
***
Нам казалось всю жизнь, что мы
всадники,
всадники,
всадники,
Оседлали бегущее время и к цели заветной
летим.
Вместо дивных бескрайних садов посадили
бесплодные садики,
Растеряли надежду и веру,
a Бога свалили в пути.
Мы создали прекрасные мифы,
тиранов создали и тюрьмы,
Предав жизнь, мы поверили
в подлый и дикий делёж.
Пролетели над веком несчётные
ветры и бури…
Неужели когда-нибудь кончится
эта бесстыдная долгая ложь…
***
Песнь шиварац*
Стою я, шиварац, перед Масисом
Расщепились все мои прежние понятия...
Исчезло всё однозначное,
Мне трудно выбраться из-под обломков
Знаний и новых сведений…
Мне трудно смотреть вслед уходящей наивной вере.
И слёзы застилают дорогу перед жестоким Вчера…
Что меня ждёт? Что мне осталось?
Мечте моей нет места на земле.
Есть цели. К ним надёжно охраняются тропы.
А самые желанные, необходимые и единственные —
На двух сияющих вершинах — далёких и близких,
Таких желанных, необходимых и единственных...
К тем целям нет путей. Хотя видна дорога,
Прекрасная и ясная в прозрачной тишине.
Что ждать? Двоятся и троятся
Когда-то твёрдые понятья на земле.
Справедливость… давно четвертована,
А гвозди… вбивают так же…
Храмы… разрушены или растоптаны…
Или дороги к ним перекрыты брезентом.
Что делать? А народ безликий
То съёжится, то тянется за кем-нибудь.
Кому поверить? И куда идти?
*Шиварац— растерянный
Апрель 1988
***
Раздумья, думы… Нет! Умней не станешь!
Зачем нам ум? Судьбу перехитрить?
Пока придумаешь, от старости увянешь.
Не лучше ли бездумно жизнь прожить?
***
Страшная беда со всех сторон
Заживо норовит схоронить…
Где-то плачет колокольный звон,
Заклиная верить и любить…
1988
***
Чем гордиться теперь я должна?
Родиной, меня обманувшей?
Меж нами пролегла война
С богами эры минувшей.
Какие клятвы
мне теперь шептать
Пред именем, что проклинаю?
И больше
нет сил узнавать, узнавать,
К какому вели наc раю…
И веру какую теперь нести ?
Мой крест? Он поруган и сломан,
И я продолжаю во мраке брести
Без веры,
Без бога, без дома…
1986
***
В горах моё сердце…
Чтобы принять другое гражданство, надо отказаться от своего... Закон
А что плохого сделала мне родина,
Чтоб отказаться от неё?
Что надо требовать от родины,
Порвав навеки связь времён?
Рубцы на памяти беспечной,
Резня, блокада, Ленинакан,
С совковой жизни безмятежной
Запрыгнуть снова в балаган…
Понятий и устоев столп,
Повергнутый смятеньем толп,
Границей послужил недолго.
Спасаться кинулась и я.
Облом… Расплата ты моя!
За хлеб, добытый для детей,
За свет ночной и серый день,
За призрачный, но теплый кров
Среди безродных берегов.
В горах твоё сердце!
— сказал мне поэт,
Туда и обратно бери свой билет,
На эти бумажки же слёзы не трать,
Пока ты на родину сможешь слетать.
2005
Какая-то струна звенит...
***
Сирень за окном, сирень за окном!
Что-то вспомнилось вдруг…
Ах, юность!
Буйный куст, майский вечер…
И пост за углом…
Ах, юность!
Ты живёшь в ожидании чуда,
Ты ждёшь…
Ах, юность!
Кто уходит, вернётся, сирень зацветёт.
Ах, юность!
– Милый друг, где они, что ушли?
Где весна, где сирень?
– За окном, за окном,
Там чужая расходится юность.
– Милый друг! Сколько майских чудес
отгадали они…
– Ничего, не грусти.
Есть сирень на окне.
За окном – наша юность…
***
Горис
Мне полюбились сводчатые окна
И в душу врезался твой лик.
От древних лет идут волокна,
Струной становятся на миг.
Один лишь миг! И снова — дым,
И топот, что стоит в ушах.
Хоть еле стон тот различим,
Но отпечатался в камнях.
Струна звенит. В том звоне — крик.,
Зовущий из веков назад.
Звенит струна… И лунный блик,
И звёзды — так же там висят…
***
Вековые, древние истоки
Рвущейся струны моей души!
Кажется бездонной и глубокой
Жизнь от каменного века до машин…
А она — мгновение разряда,
А она — как лебединый крик!
Все века держу я на ладони
В озареньи счастием на миг…
***
Воротан! Дерзновенный поток!
Тебя кто-то навек усмирил!
Воротан, ты притих. Ты у ног
Своих снежных красавиц застыл.
Воротан! Зов мечты юных лет!
Разве мог я представить тогда,
Что когда-то вернусь я к тебе!
Принимай! Весь я твой. Навсегда!
***
Вокруг так много разных и чужих,
Дорога многолюдна и длинна.
Мы встретились в пути. Всего на миг.
Не уходи!
Пустынны берега!
Не уходи!
молитва на века…
Не уходи!
слилось в единый стон.
Не уходи!
жизнь так уныла и горька.
Останься…
и продли мой плач, мой сон…
***
Вы когда-то были нежным облачком,
А под облачком
прекрасный мир сиял.
Вы когда-то были легким облачком,
Вас куда-то ветерок
угнал.
Вы к кому-то прижимались —
из-за страха,
Кто-то к вам прижался.
Просто так.
Вдруг под серой, безобразной тучей
Шар земной пригнулся и пропал…
День прошёл. Потом шагала вечность.
И под ливнем кто-то
начал жить.
Кто-то становился
нежным облаком,
Чтоб дороги в небо прочертить…
***
Кричат мне вслед,
Зовут назад
Твои бесстыжие глаза.
Таких бесстыжих не найти!
Как позабыть мне,
Как уйти…
В чужих подсчётах всё сошлось,
В тебе мне места не нашлось.
Когда-нибудь
Всё отойдёт,
Следы все
Время заметёт…
Как много в жизни
Всех «нельзя»!
Твои бесстыжие
Глаза!
1966
***Очередной крик
Пусть темно. Моя темнота.
И пусть холод вокруг- все мое…
Крест несу, мне светло от креста,
Безмятежно мое бытие.
Все обман! Отрекись от молитв!
И грехами заполни пустыню.
После тяжких боев, после битв
Оказались вокруг все безвинны.
Пусть все так. Что победа, что крах,
Все одно! Все мое — позади!
Пусть темно, спотыкаясь впотьмах,
Крест неси свой. С пути не сойди!
***
Я ушел.
Я, кажется, ушел,
И кусочек от тебя унес.
Впрочем, я расстаться не сумел,
И кусочек твой во мне запел.
Он запел.
А все подумали — что я!
А кому на свете объяснишь,
Что от каждого кусочек я стащил,
И что хор нестройный запевал
Из кусочков разных я создал.
Из кусочков каменных вершин,
Из подснежников и камушков речных,
Из ветров и тонких тростников
Из беспечных легких облаков…
Ну а сам — сам я не умею петь…
Так куда мне музыку всю эту деть?
***
Вера. Надежда. Любовь.
Вера! Мне надо солгать
Чтоб назвать тебя верой своею.
Для того, чтоб утешить,
Ты должна обмануть!
Ты ведёшь неразумных, слепых за собою…
Я не знаю, куда приведёт этот путь!
Надежда. Ты ведь лжива и грешна.
Но будь правдива и честна,
Была бы людям так нужна?
Любовь! Сладчайший из обманов!
Прощенная навеки ложь!
Греховных догм заветное собранье,
Куда угодно заведёшь!
***
Боже! Храни уголок безмятежный
В сердце моем!
Места там нет от ран и обид.
Каждый ушедший мой день
Убивает и режет.
Сердце мое так устало,
И каплей над миром дрожит...
***
Эй, прохожий!
Присядь,
Здесь еда и тепло,
Под шипящим куском
жир дымит и горит.
Ты устал от пути,
Я— от жизни устал
И давно пью вино, что уже не пьянит...
Ванадзор 1988
***
В теплом своём закутке
Я считаю былые просторы.
У меня отобрали моё,
И другого не дали взамен,
И я кутаюсь, кутаюсь
в чёрное, долгое горе…
И понять не могу, почему
В моём доме нет стен…
***
Прозрачные глаза
Прозрачный взгляд
Прозрачные желанья
И нет пути назад.
Мой – чёрный небосклон,
И мой Христос распят.
Я к пропасти иду
И нет пути назад…
***
Я встречу всякую люблю,
Она мне новое приносит.
Я расставанье трудное люблю,
Она мне облегчение приносит.
***
Несчастливой любовь не бывает
Несчастливым бывает конец,
Когда свадебный марш не играют
И никто не ведет под венец.
***
В Ленинграде
На музыку застывшую
Глядим мы в упоеньи.
Над каменной симфонией
Гудит пчелиный рой.
Живёт в камнях душа,
А вдруг
Одна из душ нетленных
Из каменных объятий
Восстанет вновь?
1963
***
На площади Дворцовой
Гранитный бережок.
И там мне повстречался
Вальяжный петушок.
Он курочек с цыплятками
Привёл гулять к Неве,
Скосивши взгляд, украдкою
Едва скользнул по мне.
А вслух он горько размышлял:
— Тяжёл куриный гнёт!
Да, я велик! Но мир так мал!
Число же кур растёт!
***
В тёмной комнате
розы о чём-то шептали,
И неярко беспечный
восторг их пылал,
Их никто не услышал,
никто не унял…
А наутро красавицы
дружно увяли,
И никто ни о чём
ничего не узнал…
***
Что мне Гекубы разные щебечут?
Что мне они, что я им— не пойму.
Давно не утро, но еще не вечер,
Еще немного с полночи займу…
***
Исчезли куда-то
солдаты с оградой,
Афиши запахли весной,
Певцы и танцоры,
Толпятся у сада,
Ты встретишься нынче со мной.
Родная когда-то
Ты встрече не рада,
Меня обойдёшь стороной,
Исчезли куда-то
и сад и ограда,
Разлука забрала с собой...
***
Крадёная любовь
Задвигает засовы свои
Ночь.
Запирает, уводит
Прочь.
Я тебе не всё досказал,
Не успел.
День был полон
Несделанных дел.
Так тепло и уютно с тобой,
Но часы нас развозят домой,
Но домашний уют мне теплей,
И тепло очага мне милей...*
***
C кем мне проститься, прощаясь с тобою?
Не с домом, не с улицей и не с судьбою…
С кем попрощаться, чтоб больше не знать?
И не увидеть, и писем не слать…
Нет, попрощаться, живя, не дано,
Слишком все сшито, переплетено.
Лучше поглубже в душе тебя спрятать
Чтоб ненароком не выбросить в слякоть…
***
Поэтессе Нине Габриелян
«А женщина откидывала прядь
И медленные руки поднимала»…
И время повернулось вспять
И девочкой ты снова стала…
И в тонкую тетрадку, не спеша,
Ты первые стихи прилежно выводила.
Ты верила, что этот шар
Когда-нибудь
Твоим поверит силам!
Росли тревоги, рос твой разум,
Но всегда
Ты девочкой осталась средь просторов строк.
И танец тот,
Такой волшебный
Что ты тогда
Всем подарила—
Твой урок…
***
Перевод из Арво Мейса
Молодые девушки
Похожи лицом
На небо,
На ветер,
На облака.
Потом из них получаются
Верные жены,
Похожие на дома,
На мебель,
На хозяйственные сумки.
Но их дочери
Вновь похожи
На небо,
На ветер,
На облака…
***
Счастливец Хаям!
Ты вино попивал
И строка источала пьяненье.
Скольких нежных и томных ты целовал,
Воспевая свои наслажденья...
Переводы из Овика Вардумяна
Предисловие.
Стихи Овика Вардумяна которые он давно не пишет, всегда поражали меня своим пронзительным смыслом, поиском вечной истины-Зачем? Как? и Почему?
Их радостно переводить, так как лиричные и философские листья украшают крону своего, непохожего и очень крепкого древа, уходящего в истинно армянские корни.
На куче мусорной лежала кукла,
Безногая, но очень хороша.
Её глаза под синим небом
Еще синей казались. И, шурша
Листвой осенней, подошел малыш
Лишь глянув на неё, сказал он «Кыш!»
То ль крысам, то ли птичкам. Осторожно
Безногую красавицу он взял,
Из кучки грязной придорожной.
Домой унес, чтоб поиграть,
Помыть, одеть и причесать…
Но мать, но бабушка брезгливо,
А может, с криком и визгливо,
Закрыли дверь: «Ты выбрось сам!»
Малыш, несчастный кукловод,
Провел рукой по волосам,
С хватил за ручку и—
Отправил в мусоропровод.
Ах, кукла знала, что безногим
повсюду вход закрыт!
И долго плакала навзрыд…
***
Цирковая лошадь
Старая, слепая,
круг за кругом
Нарезала на арене.
Что она узнала?
И о чем мечтала?
О траве зеленой,
Или даже сене...
Но должна кататься,
И должны ей хлопать,
Даже если падает
Снова на колени.
Зритель вызывает,
Думает, что это
Фокусы на сцене...
***
Чужое русло не ведет,
Родные берега вдали,
Никто нас больше не зовёт
Устали и ушли.
И как обрезанный цветок,
Нас в землю не сажали,
И даже в вазу для цветов
С водой— не помещали.
Никак не можем оторвать
Себя от старых грёз,
Когда чужую благодать
Жуём меж горьких слёз.
***
Я – одинокий королёк
На дереве ветвистом,
Снес листья нежный ветерок…
И не полез
Никто за мной,
В корзине не унес домой,
И даже мне не свистнул…
Уффф!