Плачу свой долг
(Долг чести, а не плотский),
Котам и людям посвящаю я суровый стих.
Любить иных порой не грех по-скотски,
Но только не котов – мы все в долгу у них.
Вот образец кота, кот высшей пробы, джентльмен,
С утра во фраке, трость и бабочка (не бант!).
Он любит мурок. Дам. Ну, словом - женщин.
Немного бонвиван* и стопроцентно – франт.
С утра чуть-чуть приняв (не «Вискаса», а виски)
И закусив слегка паштетом фуа-гра,
Выходит в свет (во двор), туда, где бродят киски…
Из всех кошачьих игр его влечет любовная игра.
Он обеспечил все дворы своим потомством
(За пояс всех котов по этой части он заткнет),
Он отличается завидным благородством
Он – кот, а не какой-нибудь двуногий обормот.
Он на диване, как Илья Ильич Обломов,
Готов лежать хоть сутки напролет,
К Обломову за это мы относимся сурово,
И только потому, что он, увы, не кот.
И здесь мне можно было бы поставить точку,
Не Лафонтен я, не Эзоп, тем более не дедушка Крылов.
Но желчи и во мне без малого три бочки,
Уж очень хочется сказать мне про людей. И про котов.
Себе прощаем всё: обжорство, лень, шкодливость,
Не мы их терпим в доме, коты – нас.
Мы, люди, часто злы, котам же свойственна терпимость,
Любую подлость нам прощают каждый раз.
Мы почему-то думаем, что мы – цари природы,
Что кто-то на чело венец творенья нам надел.
Увы, мы в большинстве своем моральные уроды,
Без «братьев наших меньших» был бы жалок наш удел.
Мы одинаково нужны Природе – все мы твари Божьи,
Что люди, что коты – рождаемся, живем, затем – умрем.
Ты не венец, о человек, не тешь себя ты сладкой ложью,
По отношению к котам почаще будь не тварью, а царем!
*Бонвиван - человек, любящий пожить в свое удовольствие.
На фото - личный кот Буся, он же - пан Пискун, Мяу Дзедун, Буслай Буслаевич.
Настоящий джентльмен - толерантный, воспитанный, благородный.