Он ступал очень мягко,
как тигры, быть может,
появляясь из мрака -
мордой с грубою кожей
Жёлтым глазом с прищуром,
в сером френче суконном,
и горчит от прикура
"герцеговина со флором"
Он под утро закладку
оставляя в тетради,
засыпал для порядка
на часок Христа ради
На диване упругом,
снимая портянки,
не имея ни друга,
ни фальшивой служанки
А жена - застрелилась,
ах, Коба ты, Коба
Даже сердце не билось
у чёрного гроба
Не рогат - всё же предан,
от вранья и подлога,
и врагу этих бед -
нет желанья такого
Утро над куполами
кремлёвское серо,
и пейзаж в толстой раме,
и новое дело
Списки, подписи, речи,
гарь сухих заседаний,
и сутулые плечи
под стопой мирозданий