Как рад старик-отец, что сын младой
Дела свершает юности своей,
Так счастлив я, хотя и бит судьбой,
Достоинством и верностью твоей.
Коль красота, богатство, ум и честь,
Иль все они, (и то, что я забыл),
В тебе, по-царски благородны, есть,
Любовь я к ним бы присовокупил.
Тогда – не беден я, судьбой не бит,
И счастлив тем, что есть на свете ты.
Материю мою твой дух родит,
Я жив, как тень той славной красоты.
Что лучшего на свете – всё твоё,
Десятикратно счастье в том моё.
As a decrepit father takes delight
To see his active child do deeds of youth,
So I, made lame by Fortune's dearest spite,
Take all my comfort of thy worth and truth;
For whether beauty, birth, or wealth, or wit,
Or any of these all, or all, or more,
Intitled in thy parts, do crowned sit,
I make my love ingrafted to this store:
So then I am not lame, poor, nor despised,
Whilst that this shadow doth such substance give,
That I in thy abundance am sufficed,
And by a part of all thy glory live:
Look what is best, that best I wish in thee;
This wish I have, then ten times happy me.