Заблудившийся ветер
причесал соснам кудри,
Пробежал мелкой рябью
по дремавшей реке
И, с цветочных тычинок
подняв облако пудры,
Оборвался, как нитка,
и пропал вдалеке.
Отшумели листвою
лип округлые шапки.
Всю округу объяло
голубой тишиной.
На полянке цветущей
бело-желтые шляпки
Мной любимых ромашек
окунулись в покой.
С тяжкой думой иду я
чуть заметною тропкой.
Брызжут с блеском росинки
с крыльев вспугнутых птиц.
Мне осталось немного
на дороге короткой
Прочитать в книге жизни
драгоценных страниц.
Отшумлю, как деревья,
и, как ветер, утихну;
Сквозь огонь переправлюсь
чрез реку мертвецов,
На другом берегу я
бестелесно возникну
И душою предстану
перед Богом-отцом.
А грехов за душою –
как цветов на поляне,
(Мы шагаем по жизни
каменистой тропой
И на ней, спотыкаясь
об острейшие грани
Обстоятельств жестоких,
в грех впадаем порой.)
Все, что мной совершено –
все останется в силе.
Чтоб исправить ошибки –
нет дороги назад.
Может быть, Бог простит мне
то, что люди простили,
А за все остальное –
распахнет двери в ад,
Пусть не верю я в Бога,
но когда-то придется
Перед ним иль собою
за грехи дать ответ.
Свет сквозь кроны деревьев
в чащу леса не льется,
И не видно дороги
в темь отпущенных лет.
Я иду по тропинке.
Впереди - неизвестность.
Я не вижу такого,
чем бы душу спасти
Справедливость и честность,
доброта и сердечность
На скрижалях России
ныне уж не в чести.