А его Ариадна вырвется из паутины,
как только он докурит последнюю сигарету
из пачки, начатой четверть часа назад.
И это значит - пора заканчивать
с отчаяньем, шумом и честностью.
Времени нет, только тоска по непрошенному
гостю, который и является творцом паутины.
Он дышит в спину, он шепчет: "Тише",
но это - лишнее.
Ариадна молча испытывает собственное терпение.
Времени нет, но обрывки шипящих в груди монологов
выжигают на жёсткой поверхности лёгких
какие-то древние символы.
Ариадна сильная.
Она выжидает с почти что языческой яростью
часа расплаты.
И нити, оплетающие её тело, впитываются в кожу
с каждой новой затяжкой её мучителя.
А она знает все его слабости, она может
стать его самым страшным кошмаром,
если он не вымолит у неё прощения,
если он не омоет её ноги своими слезами.
Время тает. Сигареты тают.
Свобода становится почти осязаемой,
Ариадна мается, мечется, хохочет, с отчаяньем
пытается обернуться, увидеть хоть грош раскаяния
в глазах дымящего девятнадцатой сигаретой человека.
Но что ей это даст?
И в муках ожидания растерявшая все оставшиеся
после проигранной битвы силы,
Ариадна, чувствуя, как растворяется в золоте волос
последняя нить, отделяющая её от решения
лишить жизни стоящего за спиной,
видит слёзы в его прищуренных, счастливых глазах,
падает перед ним на колени.
И время больше не имеет над ними власти.
Не имеет для них значения.
Времени нет.
Время - это придуманная древними легенда
для слабоверных.
Ариадна свободна.