Был Караваджо очень грешен,
Не для такой судьбы рожден.
Ведь мир его почти безбрежен,
Нигде не знал покоя он.
Блуждая в этаких потемках,
В болотах топких увязал.
Но дух его живет в потомках:
Он слово веское сказал!
Все понимая, и в картине
Свою судьбу изобразил.
Давид глядит в большой кручине,
Как Голиафа поразил.
Мной узнаваем Караваджо
В лице Давида молодом
И виден в Голиафе даже,
Его портрет и в лике том.
Отягощен весьма грехами
Исчадье ада Голиаф.
Был взят с поличным, с потрохами
За то, что жил, закон поправ.
Давид есть совесть на картине,
А в великане плен страстей.
Художник говорит:” Отныне
Я сам герой, а не злодей!”
Но мир жесток, кругом убийцы,
Художник же как тать гоним.
А лизоблюды, кровопийцы
Смеются весело над ним.
Бежал куда-то он за правдой,
Но только выбился из сил.
А лиходеи были рады,
Что случай гения убил.
Все прозревал и все увидел
Художник на своем пути.
Любил, страдал и ненавидел,
Чтоб в храм искусств навек войти.
Наносит дьявольское семя
Судьбе людей большой урон.
В душе у каждого есть демон,
И должен быть он побежден!