Отравлены последние мгновенья
холодной, скучной, мёртвою листвой,
кому-то запах осени, как пенье,
кому-то, как волчиц тоскливый вой.
И суть поэт никак не растолкует,
а истина, как дважды два проста –
кто любит, ненавидя, торжествует
на пламени сгоревшего холста.
Пройдёт октябрь, наступит серый месяц –
устанет по околицам бродить;
перекликаясь эхом, волчья песня
порвёт флажками меченую нить.
Дождусь ли первопутка, чтобы снова
не только в жизнь, а санный путь в любовь
полозьями восторженного слова
предвосхитить в задумчивости снов.
А если путь – не путь, а перепутье,
а если перекрёсток – и распят!
а если звёзды сквозь квадраты прутьев –
изломом в небе журавли летят.
И мальчик журавлиною душою
последних стай обнимет птичий след
рукой-правицей и крылом, левшою,
взмахнёт прощально и взлетит в рассвет.
Ю.