В очередной раз пишу о двойном дне в стихотворениях Эмили Дикинсон.
Применительно к данному стихотворению "двойное дно" звучит как каламбур:
1599
Though the great Waters sleep
That they are still the Deep
We cannot doubt —
No vacillating God
Ignited this Abode
To put it out —
Мое определение, что такое перевод, таково:
перевод, это текст, который имеет некоторые внутренние обязательства по отношению к оригиналу.
Точнее, на мой взгляд, сказать нельзя.
Применим определение к стихотворению.
Какие же это должны быть внутренние обязательства?
Я считаю, что должен получиться осмысленный текст. В данном случае это главное обязательство переводчика - значительный американский поэт не должен предстать перед русским читателем сочинителем малопонятных сентенций.
Скажем, что означают последние две строки перевода Леонида Ситника:
"Пусть Великие Воды спят.
В том, что Бездну они хранят,
Сомневаться не смей -
Ведь всемогущий Бог
Встать, чтобы стало ясней,
Мог бы с ней"?
Не буду упражняться в остроумии, но, ей богу, эстетически внятный смысл не просматривается.
Или вот перевод Яна Пробштейна:
Пусть Океан окутан сном —
Таится Бездна в нем,
И в том сомнений нет —
Без колебаний Бог
В жилище Свет зажег,
Чтоб погасить сей свет.
Он как бы более "дословный", но последние две строки опять превращают стихотворение в пазл.
Возможно, переводчики для себя объясняют это отсутствие видимого смысла наличием какого-то другого, глубинного, недоступного профанам. По-моему, вряд ли. "Чтоб быть современнику ясным, весь настежь распахнут тпоэт", - писала Ахматова, несомненно читавшая Дикинсон. Так что вряд ли Дикинсон хотела, чтоб современник в недоумении отложил куда подальше ее стихи.
Попробуем найти этот смысл, предположив априори, что он там есть.
put it out, конечно, можно перевести и как "погасить", но ведь более простое значение - "вывести наружу", "выказать".
Но тогда и Ignite может читаться, как "возбудить", "привести в движение", так же , как по-русски употребляется в этом значении слово "воспламенить". Если принять эти предлагаемые мной значения, то стихотворения сразу становиться осмысленным.
А пара "зажечь - погасить" становится дополнительной, придающей стихотворению добавочный блеск, мерцание.
По-русски передать это мерцание смысла мне не удалось, но, как мне кажется, некоторые внутренние обязательства перед оригиналом мой перевод все же выполняет:
Хоть море дремлет так невинно,
оно - пучина,
до дна достать никто не смог.
Чтоб это показать
взрывает гладь,
не дрогнув, Бог.