Как горячее солнце, когда погружается в землю,
Остывало на краешке губ твоих, влажных со сна,
Моё лучшее утро, и вещи, что я не преемлю,
Уходили в полгода назад, где пропала весна.
И я жадно и долго нырял к твоему изголовью,
Будто греки под Троей, завёрныутый красным плащом,
От прохлады казался ягнёнком с хоругвью. И кровью
Барабанило дико в висках, словно в окна дождём.
Как в беременной утром ночи не видать ни травинки,
Как закроешь глаза и начнётся кружить карусель,
Целовалось мне так и гляделось. И белые льдинки -
Две слезинки твои выбегали из сна на постель.
Я бы спал непростительно долго и не замечая.
Но в моё оправданье наивнейшее из сердец
Останавливалось. И без перекура и чая
Колотило вперёд, не заботясь о выборе средств.
И я весь отражался в твоем бледно-розовом лаке.
И сквозь щель между шторами тихо текло, будто нить,
Мое лучшее лето. И дальше, теряясь во мраке,
Оставляло нам свой телефон и просило звонить.