Иду в кафеху при ночном киоске
(типичный водочный анклав)
купить бутылку, выбрать соску
из местных выпивших шалав.
У завсегдатаев всегда дела херово,
но приключенья дело наживное -
одно неосмотрительное слово
и сразу схватишь ножевое.
К маленькой ранке на теле
можно приложить вату,
у меня же в душе щели -
потому, что я бесноватый.
Я пробовал конопатить их верой,
но ангелы выпадали из дырок.
И превратился в химеру
несостоявшийся инок.
- Не стоит меня жалеть, дура!
Я ведь снял тебя за бутылку,
так какого, скажи, авгура
о любви мне шептать пылкой,
о семейном очаге, о быте?
Ты ведь та еще повеса!
И в душевных наших корытах
для любви не отыщется места.
Давай трахаться жестко -
нам больше ничего не осталось.
Святое небесное войско
не вернет ни отраду, ни жалость.
За окнами развиднялось.
Лежали, обнявшись, два тела.
Бог, не смотря на старость,
все еще прощал греходелов.
Он любит даже пропащих.
Мы две заблудшие овцы.
Он положил нас на чаши
и уравновесил весы.