Не интересуешься где я ночью, вот и сваляла себе цветочек аленький, била иголкой в точки - акупунктура. Пришив замочек, думаю: что ж я такая дура…
Чудище прячет за кроной мину взрывоопасного буратино, носом искавшего жар come in’а, знает, что время долгов истекло. Дерево и стекло.
Да и не только в простуде дело, в сердце стучат – оно затвердело (слишком настойчиво). Нет предела этой истории. Только тело ищет границы своей территории, жжет калории.
Мне так скучны марионетки. Трудно решиться – бросай монетку. Мы, как животные в тесной клетке, так начищаем друг другу рога. Чуешь врага?
Настенька, просьбы – такая штука. Все, что хотела, пришло без стука, больно задело – тебе наука, впредь не желай подарков в руку, зря не кричи, не каркай.
Все это, Настенька, sublimation. Каждый из предков в котле замешан, и, не считая отца проплешин, каждый себе заработал шишек, все друг про друга считали: «грешен», беря излишек.
Вот и живем теперь, как в сказке. Сложность натуры диктует маски. Кто я тебе? Вопрос дурацкий. Платье сброшено, только краски стекают по стулу с увядшей броши.