Память меня возвращает в те далёкие годы моей юности, когда я очень сильно болела, и родители, чтобы как-то меня отвлечь и по странной примете, что животные излечивают от болезни, решили подарить мне котёнка. Я пришла к одной сердобольной женщине, и она в полутьме комнаты вложила мне в руки маленький трепетный комочек, у которого громко и очень отчётливо стучало сердечко. Я не рассмотрела его сразу, а когда пришла домой, то увидела, что это был просто гадкий утёнок — тощий и худой, с нежной палевой шёрсткой и жёлтыми огоньками глаз, котёнок. Он был очень грустен, и его печальные глазки смотрели на мир с какой-то беспомощностью и сиротливостью. Позже я узнала, что тётя Катя(так звали его прежнюю хозяйку) специально выбрала мне самого беспомощного и никудышного котёнка, чтобы я приложила максиум усилий к его выживанию...
Через некоторое время котёнок освоился, начал хорошо кушать, его щёрстка залоснилась, стала очень пушистой, поэтому мы и назвали его Пушистый. Пуша был удивительного розово-палевого цвета, который встречается только у породы персов, а в глазах его — прозрачного лунно-золотистого оттенка, отражался мир, в котором он жил. Позже его взгляд стал настолько человеческим, что многих, кто его видел, это приводило просто в замешательство. Он стал очень игручим, носился по комнатам, играл с верёвочкой, и был очень ласковым и добрым существом. Когда подрос, стал очень мудр и невозмутимо спокоен. Кот внёс в жизнь нашей семьи свои коррективы. Он просыпался всегда очень рано, но никого никогда не будил, а усаживался под дверью комнаты родителей и ждал терпеливо, пока мама спустит ноги с кровати, после чего громко мяукал, как бы приветствуя её и говоря:"Доброе утро!". Он ждал своей обычной еды — отварной рыбки и молока, ничего не прося никогда. А когда мама звала его, приглашая к трапезе, мчался через все комнаты, призывно мяукая. Мне очень нравилось смотреть на него, когда он усаживался на горшок. Он поднимал свою мордочку кверху с умильностью, и на ней было написано столько удовольствия и блаженства...
Пушистик был очень умным, он всё понимал. Мне нравилось разговаривать с ним, он всегда отвечал разными интонациями, в которых было и удовольстие, и радость, и кошачье счастье. Очень интересно реагировал, когда кто-то чихал. Одновременно с чихом, кот начинал сильно мяукать и затихал только тогда, когда чихающий переставал это делать. Таким образом он высказывал как бы свой протест или несогласие... Если мама его звала поесть, то никогда не обманывала, а он сам никогда не позволял себе лезть на стол и чего-нибудь вкусного просить. Всегда знал своё место, был очень сообразительным. Так, например, заслышав мои шаги в подъезде, всегда встречал на пороге дома, ласково тёрся о ноги и нежно мяукал. Мне очень хотелось приучить его гулять на улице, но он панически боялся двора. Если я выносила его, то сразу же убегал, но почему-то в другой подъезд и забивался в страхе на последний этаж, откуда я его вытаскивала, трясущегося и орущего...
Страшно любил, когда в доме появлялась ёлка. Когда её приносили с балкона, остро пахнущую хвоей и разворачивали, устанавливая на кресте, поднимался на лапки, дотрагиваясь до ствола, и шмыгал носом, втягивая её запах. А когда игрушки уже висели, то дотрагивался лапками до шаров и забавно играл с ними, раскачивая шарик из стороны в сторону, то туда, то сюда. Ужасно не любил купаться: когда его приносили в ванную и окунали, громко орал, вырывался, царапался, потом затихал, завёрнутый в махровую простыню, согретый у меня или у мамы на руках. Когда подрос, очень любил точить когти о кресло и рвать обои. Мы его страшно ругали за это, но он игнорировал и продолжал это делать с нескрываемым удовольстием. Часто забирался ко мне кровать и ложился, развалившись в полный рост где-нибудь в ногах. Он вырос в огромного кота, был безумно красив, ещё и потому что его порода была сибирская. Его шёрстка великолепно пушилась, и он везде, где только можно, оставлял её клочья...
Пушистый прожил у нас семнвдцать лет. Несколько раз болел, съев что-то несвежее, и я, замирая от страха, спасала его, втискивая ему в рот насильно лекарство с водичкой. Когда это происходило, он лежал обессиленный на кресле и не ел по нескольку дней. Моя бабушка, которая была в общем-то очень добрым человеком, тогда приговаривала:"Чтоб он
сдох!". Но кот, к моему счастью, выздоравливал. В конце жизни он очень серьёзно заболел, его без конца рвало. Я пошла с ним к ветеринару и он сказал мне, что у Пуши - опухоль. Предложил его усыпить, сказав что мы с ним замучаемся. Но я наотрез отказалась. По пути домой, я горько плакала и говорила:"Пушенька, потерпи, мы тебя спасём!". С болью вспоминаю его последние дни. Была осень. Я его выносила во двор, и он, стоя на нетвёрдых ногах и пошатываясь, передвигался по травке. Потом он уже не ходил, а лежал на кресле. Его печальные глаза тускло смотрели на мир, шёрстка свалялась. Несмотря на то, что он был очень беспомощным, он всегда сползал с кресла и полз через все комнаты к своему горшочку, чтобы справить нужду. Нас всех это просто потрясало. В последнюю ночь ему было очень плохо, он бепрерывно кричал. Когда я пришла к нему утром, он потянулся...и затих навсегда. Видно ждал меня... Я зажгла свечу и неотрывно просидела с ним весь день, горько плача. Это была моя первая страшная потеря... Наутро мы с соседом похоронили его в нашем дворе под яблонькой. И сколько бы времени не проходило, я всегда, проходя мимо этого места, вытирала слёзы ...