***
На губах бездонная ромашка обуяла хладнокровным трепетом и вернула предрассветную нежность горечью осенних рощ
Вовлекла в туманное смятение синеющего неба и почти до дна достигла затаённой грусти пространственным жаром
Ложусь от всех отрешённая, пугая мелких птиц, и трава давится благодатной тишиной, когда закрадывается ночь
В полях пшеница назревает с холодным рвением и никем не вымоленная грусть падает в пожелтевшие перелески безутешным жаром
На губах бездонная ромашка раскидала вкус изюма, и ощутила дух осени, чтобы выйти на прямую, в бессмертный прыжок
Была красноречивей всех изысканных мелодий, пока звезда издавала скрип, и, позолотив облака, вечность утекала поминутно
Берусь напевать в полнолуние про затейливые судьбы, молитвой цветов печаль скрывая в перекрестиях строк
Не смелой, но упругой силой меня бездонная ромашка обуяла хладнокровным трепетом и покорила знойной страстью