Наш Пречистенский район, видно, с давних пор
Небогато населен - редко виден двор.
Все болота да кусты, зелена земля.
В ней немало красоты, да малы поля.
И еще: закислена, чем же раскислять?
Много камня-валуна, где плуги ломать.
Он, валун, порой хитер, прячется в земле,
А наедешь - как топор на большом гвозде.
Здесь болот, по сути дел, быть бы не должно:
Здесь лежит водораздел, где стоит село.
Не видать высоких гор, где тут речки взять,
А бегут, и с давних пор, не одна, а пять.
Отря, Гобза и Аржать, и Стремянка есть,
Василевке отдавать тоже надо честь.
Там и щука и плотва, даже окунь там.
Это все не для меня: я охотник сам.
Пусть не сразу так стрелял, как бы надо быть,
Только птицу зря пугал, не умел добыть.
Опыт учит сам собой, научился глаз,
И добычу я домой приносил не раз...
Сельский быт - не городской: сложности не те
И для взрослых, нам с женой, да и для детей.
Где дрова? Дрова в лесу, взять их нелегко.
Воду тоже я несу, там недалеко.
Под горою водоем, летом невысок
Скользкий глинистый подъем, а зимой - каток.
Мясо здесь не продают, держим поросят.
Яйца - куры нанесут на двоих ребят.
Надо огород растить, «ферму» содержать -
И подстилку раздобыть, и кормов достать.
Ох, нелегок сельский быт сверх трудов - забот.
Как волчок звенит, летит дней водоворот.
Мы еще нашли себе добровольный груз:
Галя - в школьном драмкружке, я - как профсоюз.
Так и жили в полный рост, как тут не суди,
Перешли и этот мост над рекой судьбы.
Кто-то нам приказ привез: "Все перекроить,
Трактора продать в колхоз, МТС - закрыть".
Все дела райком вершил. В шум да кутерьму
Он меня и разрешил отпустить в Москву.