(ламентации Ванадия Тоттапальяма, энтомолога)
Хорошей клизмы редко кто достоин –
Её достойна милая старушка,
Что пальчик обмакнула прямо в йогурт
И слизывает капельки субстанцьи
И глазками тебя обозревает.
И говорит старушка, не стесняясь:
«Следя за дымом едким папиросы,
Товарищ рассудил бы скрупулёзно:
Зачем Фортуне выражать лояльность,
Когда иссякла всякая наличность?
Пусть во дворцах ярится куртуазность,
А в хижинах весьма мала жилплощадь –
Любой зулус покажет вам за пенни
Модель любого материализма.
Кому доступен шорох ассигнаций,
Тот изредка от счастия потеет,
Бо ведь потливость – следствие эмоций,
Причём эмоций явно позитивных.
Ты посмотри: упорствуют туманы
И злобствуют всечасные цунами,
И где же индивиду притулиться
И обрести избыток ассигнаций?
Идёт себе, покуривая «данхилл»,
Какой-нибудь наглец из ресторана –
Ему бы скоротечную чахотку,
А он с утра отправится на Капри.
А нам гордыню надо бы потешить
И насладиться смыслами, что явно
Некогерентны здравому рассудку,
Который пребывает в упоении.
Не разум ведь, а пения кукушки
Пленяют индивида изначально,
И индивид впадает в экзальтацью
И забывает об ужасных смыслах.
А зло, конечно, счастливо, покуда
Товарищ пребывает в изумлении,
И силы зла камланья производят
И миром правят, яко тамплиеры.
Под слоем чернозёма, что на пашне,
Лежат останки предков человеков –
Излюбленное лакомство бактерий,
Всечасно погруженных в гедонизм.
Биолог уж испариной покрылся,
Бо знание естества есть плод усилий,
Поползновений дерзких, откровений
И тучных финансирований тож.
Прожорливость бактерий ум тревожит
И к мрачным представлениям склоняет,
Однако же биолог без уныния
В познание погрузился, как ныряльщик.
Ему бы скептицизмом одержаться,
Хотя бы отдохнуть от всех усилий,
Возможно, насладиться маньеризмом
И прочими изяществами форм.
Фортуна нам покажет ягодицу,
А то и две, поскольку мы приматы.
Ей невдомёк, сквернейшей из девчонок,
Что нам необходима вся наличность.
На нас Фортуна смотрит с неприязнью –
Вы кто такие? Вы есть отрицание
Божественных процессов, что природа
По глупости своей понять не может.
Кто из вагины вышел, тот, конечно,
Не много осознает всяких смыслов –
Ему доступны лишь галлюцинацьи.
Вести с Фортуной праздны диалоги
Конечно же бессмыслимо, не стоит
Ея брутальность тешить, надо тихо
Набрать побольше воздуха в трахею».
Так рассудив, весёлая старушка
Платочком промокнула губки вялы
И, обозрев в последний раз пространство,
В авто своё уселась и пропала.
Пространство же свернуло свои ширмы -
И оголилась пустота ландшафтов,
Где сирый жнец, мозоли обретая,
Копил себе на пропитание злаки.