Мы смотрим кино о придуманном мире.
В нем много иронии, злости, печали.
Мы смотрим кино. В нашей тесной квартире
Нет песен и слов. Облака замолчали…
И солнца лучи, что шептали мне нежно,
Всё тише и тише. Сливаются с мраком…
А тот океан, что казался безбрежным,
Похож стал на лужу под мусорным баком.
И страхи, как волны, по коже морозом.
Тревога за близких, за небо, за счастье.
Скрип голоса в «ящике» словно заноза,
И всюду пугают прогнозы ненастья…
А лето закончилось. Ночью прохлада
И капли росы на уставших травинках…
Растет новостройка из бывшего сада
И плачет смолой бывший ствол-половинка.
Мостят блок за блоком привычные руки.
Вот тут будет спальня. А это – санузел.
Тут зал с телевизором – место для скуки.
Тут кухня с балконом. Забота о пузе…
Тут место для шкафа, комода, дивана.
Там втиснем светильник с мерцающей лампой.
Где место для сердца? Подвиньтесь, тут ванна…
И кран вновь услужливо двигает лапой.
Из кубиков сложим семейное счастье.
Наполним пластмассой, бумагой, картоном…
Пройдёмся по времени, прошлому, власти,
Слегка позавидуем тем, «за кордоном»…
И снова в рутину дневных причитаний
Опустим уставшие лица и взгляды…
Опять про валюту, продукты питания…
Опять про бензин. Про борьбу «без пощады»…
Про то, что всё скоро «закончится взрывом».
С него началось. И, наверно, продлится…
А птицы взлетают. И это красиво.
И так некрасивы «служебные лица».
Мышление блоками. Блочные люди.
Тут будет тюрьма. А тут – цех упаковки.
Когда-нибудь вырастем. Как-нибудь будет…
Автобус по кругу – опять остановки.
Никто не выходит. Сидят. Ожидают.
Ждут чуда снаружи. Вдруг кто-то поможет?
А блочные айсберги всё же не тают.
И лица смотрящих всё строже и строже.
Все знают, в теории, будет теплее.
Все знают, по опыту, зимы уходят.
Но то, что потрескалось – больше не склеить.
И блочная жизнь скоро будет не в моде…