Поднять бы дух над бренным телом,
пройтись по паперти земной
в хитоне сине-красно-белом,
и ощутить своей спиной
происходящее в той сказке,
которую забыли вы,
идущие со мной не в связке
по полю грустной синевы,
что разливается в пространстве
заиндевелости степной,
находится что снова в трансе
в печальный час уже ночной.
Поднять бы дух в Душе изгоя,
понять безнравственность толпы,
оставить подлость за строкою
из разновидностей молвы.
А вам, бездарность, нет прощенья
за оскорбление. Поэт
не жаждет, знаю, нет, отмщенья.
До вас ему и дела нет.