Для тех, кому ночь - спасенье от слез
Ужасного жгучего дня,
Один только в мире насущен вопрос:
- Кто может заметить меня?
И дали обидное прозвище
Они с иезуитскою чуткостью:
- Опасное, грязное, жуткое -
И непонятное Чудище!
Свой страх скрывая за злобою,
Набросились на одинокого.
Всей мощью своей твердолобою
Вцепились бедняге в ноги.
Нельзя позволить ему сбежать,
Недопустимо, - но вырвался
И, задыхаясь, перемахнув овраг,
В своём старом замке укрылся.
Их трудно винить, но хочется
Им крикнуть (хоть в гневе
К мольбам глухи):
- Не трогайте одиночество!
Вам не понять его тоски!
Оно без вины виноватое!
И так без меры наказано…
И волею иль неволею
Всегда на крови повязано!
Оно ведь, хоть и уродливо,
Для вас, глупцов, безобидное!
Ему ведь немного хочется:
Забиться в щель, стать невидимым…
Но некому крикнуть, остановить.
И вот в конец оголтелые,
Решительно внутрь толпой ворвались,
(Толпою ведь все мы смелые).
Телесные наказания -
Ничто по сравнению с мукою
Полнейшего непонимания.
- За что вы со мной, как с сукою?
Когда иссякла энергия
И догорели развалины,
То с ощущением неловким
Свой вины запоздалой
Растерянно друг на друга взглянув,
Вдруг все смущенно потупились,
И, молчаливо, один за другим,
В разные стороны разбрелись.
И снова все зажили ладненько.
И вновь всё стало спокойненько.
С тех пор на маленьком кладбище
Никто не тревожил покойников.
Так будем же, люди, терпимее!
Так станем же толерантнее!
Не обижайте отшельников:
Ни монстров, ни вурдалаков!!!