Предутренней Москвой на москвиче
я рассекаю улицы родные.
И с предрассветным ветерком к щеке
я вспоминаю годы молодые.
Я город свой почти не узнаю.
Он стал намного выше, ярче, шире.
Преображая улицу мою,
где в детстве в коммунальной жил квартире.
Нет двориков, качелей, петухов.
Я помню, куры по песочницам ходили.
Рекламный слоган есть, но нет стихов.
И тех бульваров, где детьми бродили.
Нет дворников (я дворники включил),
что непременно в двориках тех жили.
И хулиган тот, дворничихи сын,
пропал. А мы с ним в подворотне пили.
Футбола нет, ватаг ребят, полей,
которыми газоны изводили.
Американки нет, очередей
за квасом, что бидонами разлили.
Не стало духа дружбы, теплоты.
Всё заменила лоска отчужденность.
Все незаметно перешли на ты.
Но это подчеркнуло напряженность.
Я старую Москву не узнаю.
Не нахожу за что бы зацепиться.
Не нахожу тропиночку свою.
И тот родник, где хочется напиться.