В каноническом собрании стихов Эмили Дикинсон под номером 1006 помещено такое четверостишие:
The first We knew of Him was Death —
The second — was — Renown —
Except the first had justified
The second had not been.
Переводы исходят из разного понимания его смысла, и поэтому стоит немного этот смысл обсудить.
Прозаический перевод, по-видимому, труда не представляет:
Первое, что Мы узнали о Нем, была Смерть,
Второе была Слава,
Если бы первая не оправдала,
Второй не было бы.
Однако глагол в третьей строчке смущает: как-то туманно и неуклюже выходит. Тут вспоминаем, что английский глагол justify не так уж прост, и нужно постараться понять контекст.
О чем стихотворение? Как будто очевидно – о Христе. Но обращает на себя внимание, что никаких безусловных указаний на Христа нет. Заглавная буква личного местоимения не введет в заблуждение никого, кто знаком с манерой Эмили записывать стихи, - рядом Мы тоже с большой буквы.
Вот и расходятся англоязычные комментаторы. Одни стоят на том, что, да, о Христе, а другие говорят, что просто о посмертной славе. Чьей? Своей, конечно. Правда, Он, но это пустяки, Эмили случалось писать о себе в мужском роде. Я, мальчик, точно в некоторых стихах присутствует.
Комментаторам положено спорить. А если взглянуть непредвзято? Разве один смысл так уж противоречит другому? Неясность стихов Эмили Дикинсон – миф. Они по большей части написаны очень точно. Неясности возникают при интерпретации, при попытке узнать больше, чем сказано. Попробуем просто прочесть английский текст (русский перевод, даже как будто буквальный, уже интерпретация).
Очевидно, Эмили внедряет в сознание читающего образ именно Иисуса, но ни словом этот образ не фиксирует. Никакого вам креста или воскресения. Только смерть и слава. Сказано просто и ясно следующее: без смерти не было бы славы. И всё. Остается единственный возможный источник недопонимания: что именно сделала смерть? Ответ упирается в конкретный смысл глагола justify.
Глагол этот не то что многозначен, смысл более или менее один, но оттенки сильно зависят от контекста. Например, в юридическом контексте (а юридическая терминология у Эмили встречается, ведь и отец, и брат юристы) он означает сделать что-либо юридическим фактом, утвердить, например, поклявшись под присягой, легализовать, узаконить. В научной речи (а Эмили отучилась немало лет) он понимается как доказать, обосновать. Ну, раз присутствует Иисус, вспомним смысл и богословский (в протестантской версии): простить, оправдать грешника через крестную жертву Христову. Имеется в виду, что прощает Бог.
Подставляя эти варианты смысла в текст, легко убедиться, что без натяжек ложится только первый, юридический – легализовать, утвердить, хотя другие смыслы, естественно, присутствуют как обертоны, обогащая основной. Именно это слово более всего вибрирует в стихотворении. Но речь все-таки идет о том, что не будет истинной славы, пока подвиг смерти не утвердил подвиг жизни:
Не раздобыть надежной славы,
Покуда кровь не пролилась.
О себе ли это сказано? Мечтала ли она о славе? Во всяком случае, на славу при жизни махнула рукой. Изложено, как всегда у нее в подобных случаях, отстраненно, и в качестве ярчайшего примера выбран Иисус. Я бы перевел теперь так:
Первое, что Мы узнали о Нем, была Смерть,
Второе была Слава,
Если бы первая не узаконила,
Второй не было бы.
В этом «узаконила» есть ирония. Ирония у Эмили почти всегда есть. По отношению к Иисусу? Чуть-чуть. По отношению к посмертной славе в полной мере. Возможно, и по отношению к себе.
Мне нравится стихотворный перевод Ольги Денисовой:
Смерть — первое, что узнаем
О Нем, второе — Слава.
Без первого второму бы
Откуда взяться, право?
http://stihi.ru/2011/07/09/7614
_________________________
Уже после того, как статья была написана, появился мой перевод http://stihi.ru/2011/08/20/5945