Плакала казачка, сердце надрывая.
Ох любовь полынная, горькая, степная.
Растоптали маки, горько от обид.
И в душе лишь ненависть жжёт, бурлит.
Под луной всю ноченьку мяли мы траву,
У любви отчаянной в сладостном плену.
Ох ты степь бескрайняя, вольная, раздольная,
А любовь казацкая страстная и знойная.
И была казачка та счастливей всех.
У неё казак то видный удалец.
Да, казак то деву ночью лишь ласкал,
А на утро деву просто не признал.
Не снесла обиды девичья душа.
Мести затаилась мысль-змея.
Отобрал любовь ты, осрамил меня,
Отберу, что любишь больше чем себя.
И взметнулась сабля, острый ятаган,
И на землю рухнул красавец Атаман.
Разлилася кровушка по земле сырой.
Не пойдёт в походы конь его гнедой.
Ярость закипела, не стерпел казак,
Лучше уж опала, но простить нельзя.
Заплакала казачка, зарыдал старик.
Дочерь их девица издала лишь крик.
Нет житья в станице казаку теперь,
На Кругу старейшины дали сто плетей.
И один, гонимый, дом покинул свой.
На войне грех смыл тот кровью, головой.
Вырастит бессмертник вновь и вновь в степи.
То безумство страсти ты пойми, прости.
Страстно можно ль что-то, без ума любить,
Чтобы жизнь бесславно смолоду сгубить.
Плачут две казачки во степи весной.
Не вернуть им сына с дочерью домой.
Не сыграют свадьбу, не родят детей,
Каются лишь маки, очи тех страстей.
19.12.2010
montreal-poems.com